Рыцарь

Спустя пару секунд из-за горы битых машин вынырнуло лающее чудовище. Это была некая помесь питбуля с овчаркой, у которой практически шла пена изо рта. Затаив дыхание, я так стиснула биту в руке, что, казалось, у меня сейчас лопнет кожа на костяшках пальцев. Хотя мои легкие, похоже, отказались работать, сердце стучало за двоих, гоня кровь с удвоенной скоростью по оцепеневшим и неподвижным конечностям.

Едва эта адская собака увидела Рыцаря, она перестала лаять, но продолжала приближаться к нему, скаля зубы. Когда до его вытянутой руки остался десяток сантиметров, я зажмурилась, стараясь не заорать.

Но ничего не случилось. Открыв глаза, я обнаружила, что адский пес нюхает Рыцарю ладонь. Так же, как с Шепом, тот протянул собаке открытые руки и дал обнюхать их со всех сторон. Пес завилял своим обрубком хвоста и выжидательно уставился на Рыцаря. Тот предложил ему понюхать палку, лежащую у него на коленях, а потом в последний момент вырвал ее у пса изо рта.

Господи! Зачем он его дразнит? Он спятил?

Но чудищу это явно нравилось. Он подпрыгивал и пытался ухватить палку. Рыцарь поднялся, швырнул ее со всей силы, и пес унесся за ней в ночь, как летучая мышь.

Рыцарь обернулся ко мне, и я забарабанила обеими руками по его груди, крича шепотом:

– Я ДУМАЛА, ЧТО СДОХНУ СО СТРАХУ, КОЗЕЛ!

Рыцарь улыбнулся мне той самой улыбкой – обезоружив меня с той же легкостью, что и пса – и сказал, пожимая плечами:

– Я же тебе говорил, с животными я гораздо лучше, чем с людьми.

Закатив глаза, я наклонилась, стараясь пережить сердечный приступ, а Рыцарь обернулся и оглядел автомобильное кладбище. По самой его середине проходила грязная дорога, ведущая от забора к крошечному белому зданию у подножия пологого холма. На его вершине, недалеко от нас, стоял старый «Кадиллак» цвета шампанского, который, похоже, привлек внимание Рыцаря.

Указав на него, он спросил:

– Как ты относишься к «Кадиллакам»?

– Если честно, я предпочитаю скоростные машины, – ответила я. – Я ни черта не знаю про «Кадиллаки», но могу сказать, что вот эти, конца 80-х, с тряпочным верхом, просто смешные. Типа кого они хотели обмануть? Всем же ясно, что это ни хрена не кабриолет.

Рассмеявшись, Рыцарь сделал в сторону машины легкое движение головой:

– Хочешь его расфигачить?

Я взглянула на него и увидела, что его лицо светится, находясь в тени. Зубы сияли. Глаза излучали белый огонь. От исходящей от него энергии дрожал воздух. Все вибрировало. Мне захотелось захлопать в ладоши и запрыгать. Наконец-то, может, в первый раз мы с Рыцарем собрались повеселиться по-настоящему.

– Да-а-а! – ответила я, счастливо улыбаясь и закидывая биту на плечо, как делал Рыцарь по дороге сюда. Со словами: «Дамы первыми» – он протянул руку к обреченному средству передвижения, и я прицелилась в лобовое стекло. Такая уж судьба выпала этой штуке.

Разбежавшись, я размахнулась и врезала битой по стеклу со всей силы, на какую было способно мое худосочное тельце. В последний момент я отвернулась, ожидая града осколков, но бита только скользнула по стеклу и вылетела у меня из рук.

Рыцарь так ржал, что едва не откусил себе палец. Я никогда не видела, чтобы он так хохотал, и это единственное, что примирило меня с унижением. Это я его рассмешила. Никто не мог заставить его смеяться, только я. И не важно, хотела я того или нет.

– Я рада, что хоть кому-то весело, – сказала я, упирая руки в бока и притворяясь оскорбленной.

Рыцарь подобрал биту и подошел ко мне, продолжая смеяться.

– Ой, я тебя люблю, – сказал он, чмокая меня в обиженно поджатые губы. После чего одним ловким прыжком вскочил на крышу «Кадиллака».

Топнув по крыше, он поднял биту над головой, как какой-то средневековый король, готовящийся поразить дракона мечом. Замерев, я смотрела на мышцы, вздымающиеся под майкой за секунду до того, как он обрушил биту ровно в то место, куда целилась я две минуты назад. Время буквально застыло, когда лобовик взорвался миллионом крошечных кубиков стекла. Осколки, как конфетти, взлетели в ночное небо, поблескивая в свете мартовского полнолуния, и с мелодичным перезвоном осыпались на землю.

Я вскинула руки в молчаливом салюте, когда Рыцарь забил свой решающий гол. Он, сияя от уха до уха, спрыгнул с крыши и вытащил из кармана свой нож-бабочку.

– Держи, – сказал он, вручая его мне. – Почему бы тебе не оприходовать эту тряпку сверху, которая тебе так понравилась?

Да-а-а-а-а.

Ухмыляясь, я выхватила у него нож и раскрыла его, впервые даже не задев костяшки пальцев. Это было не так впечатляюще, как у Рыцаря, но я видела, что он все заметил.

Пока я кромсала и отдирала ткань от металла, Рыцарь, обходя машину вокруг, выбил все стекла. Закончив, он обменял у меня нож на биту.

– Я оставил тебе все фары, – сказал он, подмигивая.

Ну, разве не джентльмен?

Когда я вмазала по первой из задних фар, она провалилась внутрь, издав вполне правильный звук. Остолбенев, я поглядела на Рыцаря. У меня получилось! Он ухмыльнулся и беззвучно зааплодировал.