Рыцарь астрального образа

Траскевич сидел на стуле в номере Ксении Лужиной в наручниках. У него был вид невинно осуждённого — спина выпрямлена, подбородок гордо поднят.

— Салют! — сказал Кудесников, входя и останавливаясь перед ним. — Что го, не получилось? Обломчик, да?

— А, это ты, — пробормотал Траскевич. Голос у него был равнодушный, однако глаза следили за Арсением с напряженным вниманием. — Я думал, что провел тебя.

— Я так и понял.

Они помолчали. Лебедев и Сачков стояли вдоль стены, как зрители, которым не хватило сидячих мест на спектакле.

— Ну, не хочешь высказаться? — спросил наконец Арсений.

— Сначала ты.

— Что ты хочешь знать?

Траскевич завел глаза, словно раздумывая. Стала заметно, что у него дрожит подбородок. «Значит, не полный псих», — подумал Арсений.

— Как ты догадался, конечно. Вот что я хочу знать.

— Помнишь, ты приехал в Аркадьев якобы вслед за мной? На стоянке я сунулся в твою машину и заметил, что у тебя полный бак бензина, значит, заправлялся ты на въезде в город.

— Ну и что?

— У меня там знакомый парень работает, я его попросил записывать прибытие всех машин с московскими номерами. Так, на всякий случай. Почти все заезжают на заправку после дальней дороги, сечешь. Так вот — ты приехал раньше меня. Значит, выскочил сразу, как только я от тебя вышел. И гнал как сумасшедший.

— Но это только твои домыслы!

— Поэтому пришлось добыть доказательства. Я дал тебе понять, что сегодня, когда весь местный бомонд ринется на бал, гостиница опустеет, и ты сможешь беспрепятственно разделаться с Ксенией. Кстати, что ты сделал с мальчиками?

— Плеснул им по очереди в лицо какой-то дрянью, — подсказал один из милиционеров. — До сих пор непонятно, что с ними будет.

— Хорош… — пробормотал Кудесников. — Помнишь, ты мчался сюда как сумасшедший? Тебе нужно было срочно разделаться с Людмилой Пановой. Зачем?

— Они со Сливкой вместе ко мне обращались. Хотели избавиться от своего дара. Только я не знал, что они еще и этой Лужиной дали мои координаты. Я от них лишь ее фамилию слышал. Я испугался, конечно. Раз она обо мне знает… Оба давали мне слово молчать, я был спокоен. И вдруг — какой-то свидетель, который знает мою фамилию, знает, что я приезжал в город, встречался и с одним, и с другим. Стоит только возникнуть на горизонте следствию, считай, что с тебя живого не слезут. Пока до Ксении не добрались следователи, ее нужно было устранить.

— Так ты с Ксенией, выходит, лично не встречался. Она не приходила к тебе в консультацию? И ты не влюбился в нее с первого взгляда?

— Никогда. И в душ в бассейне при гостинице я тоже не ходил. Я все наврал. Когда я сегодня ка нее выскочил на стоянке с криками, она точно ничего не поняла.

— Выходит, я явился к тебе в консультацию, а ты ничего подобного не ожидал? И был в шоке?

— Я не знал, что делать, — кивнул Траскевич. — Меня вычислили, представляешь? Меня связали с Аркадьевом, хотя я этого как чумы боялся. Ты заметил моё смятение, его нужно было как-то объяснить.

Кудесников принялся прохаживаться по комнате.

— Но ты ведь психолог и сразу понял, что на влюблённость можно списать любые странности поведения.

— Именно. Признайся, что поверил, будто я влюблен?

— Тогда — да. Но когда ты припёрся в Аркадьев, сразу разуверился. Истинно влюбленный прямиком: ломанулся бы к девице, не думая ни о каких амбалах.

— А может, я трусоват?

— Влюблённые не бывают трусами.

— А может, я не сильно влюблен?

— Тогда бы не полетел на выручку.

— Ишь ты!

— Давайте уже посадим его в обезьянник! — предложил Кондрат Миронович. — А потом разберёмся, кто кого любил, кто кого убил. Там танцы начинаются.

— Молчи, Кондрат, — сказал Лебедев. — У меня сестра в трауре. Племянника моего тоже он порешил. Хочу узнать, зачем.

— Следствие разберется, — упрямствовал Сачков.

— Да мы сейчас сами в два счета разберёмся, — откликнулся Арсений. — Значит, ты, Александр Андреевич, избавлялся от медиумов. Чем же они тебе навредили?

Траскевич пожал плечами и равнодушно ответил:

— Вызывая духов, от них потом нельзя избавиться. Увлекаясь автоматическим письмом, всякими внушениями духов, можно потерять власть над собой и стать рабом дьявола.

— Так вот оно что! Ты у нас, оказывается, борец с тёмными силами! — протянул Арсений. — Вопросов больше нет.

— Библия говорит, что нельзя заигрывать с потусторонним миром. И нужно противостоять силам зла, а в контакт вступать только с господом, через молитву и слово божие.

— Библия также говорит «не убий», — напомнит Лебедев, мрачный как туча.

— Дьявол ищет слабых, которые поддаются ему. Через них он проникает в наш мир. Я рвал эти связи, нарушал его планы. Я богоугодный человек.

— Это суд решит, — снова встрял Кондрат Миронович. — А нам на танцы пора. Пока там все угощение не съели, — нелогично закончил он, выдав себя с головой.

— Вселенная вокруг нас наполнена злыми духами, — продолжал вещать Траскевич, входя во вкус. — Они царствуют над видимым нами миром. Иисус назвал сатану «князем мира сего», потому что дал ему на время власть над нашей планетой. Кудесников посмотрел на часы и сказал:

— Пожалуй, пойду поищу клиентку. Кажется, она где-то здесь.

* * *