Рыцарь бедный

Год спустя состоялся последний турнир в Монте-Карло, привлекший всего шестерых участников, на котором Дадьян в последний раз потешился почетной ролью председателя.

В мировой шахматной прессе поступок Дадьяна вызвал единодушное суровое осуждение. Так же реагировала и передовая русская общественность. Когда Чигорин вернулся в Петербург, в честь его был устроен по подписке обед, а академик Марков прислал Чигорину теплое письмо, в котором резко осудил князя.

Снова – в центре внимания

Про шахматиста, как и про артиста, часто можно сказать: «Он снова в своем репертуаре».

В мае 1903 года в Вене был организован международный турнир, по условию которого все партии должны были начинаться королевским гамбитом. Это старинное начало, неизменно ведущее с первых же ходов к крайне острой борьбе, с начала века вышло из моды, так как молодые маэстро стейницевско-таррашевской школы предпочитали осторожную позиционно-маневренную борьбу с ничьей в кармане. Чигорин же был не только знатоком всего классического наследия, но и очень любил гамбиты всех родов, столь подходившие к его комбинационному стилю и стремлению к красоте игры.

И хотя в турнире, кроме него, приняли участие еще восемь сильнейших молодых маэстро и старик Гунсберг, оказавшийся на последнем месте, Михаил Иванович сразу же захватил лидерство и удерживал его до конца.

Играли в два круга, так что он должен был проявлять не только искусство атаки, но и демонстрировать в гамбитах особенно точное мастерство защиты.

Особенно сильное впечатление стратегическим новаторством и юношеской свежестью мышления произвела на всех партия Чигорина с Мароци. В ней было то, что не встречалось ранее в этом старинном, детально изученном начале. Во-первых, Михаил Иванович в гамбите слона применил оригинальную, разработанную им самим дебютную систему, во-вторых, он и середину партии провел в совершенно ином духе, чем прежние классики. Раньше в гамбитах белые всегда делали ставку на острую комбинационную борьбу и пуще глаза берегли своего ферзя от размена. Чигорин же всю партию провел в чисто позиционном плане. Он быстро разменял ферзей и потом тонкими маневрами зажал противника в такие тиски, что любой ход вел того к поражению.

Все это явилось новым словом в трехсотлетней истории королевского гамбита.

По окончании партии восхищенный собственным поражением Мароци обнял Чигорина: «Вы сегодня удивительно хорошо играли! На мои ходы вы всегда находили лучший ответ».

А десятилетия спустя этот знаменитый венгерский шахматист так писал о русском корифее: «Никогда не было маэстро, который был бы более близок к великому Морфи, чем Чигорин». Мароци изучал творчество гениального американца и выпустил сборник его партий со своими комментариями.

Хотя на финише Венского турнира русский чемпион от усталости сдал, набрав всего два очка из пяти, и проиграл одну партию в выигрышном положении, а другую в ничейном, все же он легко завоевал первый приз. Михаил Иванович набрал 13 очков в восемнадцати сыгранных партиях, оторвавшись на полтора очка от второго призера – молодого чемпиона США Франка Маршалла и опередив таких тогдашних звезд, как Пилсбери, Мароци, Тейхман, Шлехтер.

Чигорин мог гордиться! Помимо завоевания первого приза, ему было приятно и другое, чисто творческое значение его победы. В то время гамбиты окончательно вышли из моды, так как теоретики типа Тарраша считали их ненадежными, невыгодными для белых дебютами. Чигорин же теоретически и практически доказал, что если к этим древним началам подойти стратегически по-новому, трактовать их не столь односторонне, как в прежние века, то новатору и в них обеспечен успех.

Любопытно, что в наше время такой же точки зрения придерживаются и некоторые советские гроссмейстеры. Применяя против самых опасных партнеров «отживший» королевский гамбит, Бронштейн, Керес, Спасский одержали много блестящих побед.

Получив приз 1900 крон (приблизительно 740 рублей), Михаил Иванович с торжеством вернулся в Петербург, где его вновь чествовали ужином, по отзыву шахматного журнала, «прошедшим очень весело».

Триумф Чигорина в гамбитном турнире неожиданно привел к организации небольшого матча между ним и чемпионом мира Ласкером. Правда, это соревнование было не спортивным, а аналитическим.

Как это получилось?