Рыцарь бесчестия

Эльса не сомневалась, что кольцо принесет обжоре облегчение и поможет снизить вес. Всего через неделю, она без особого труда сможет получить от него сумму на которую сможет безбедно прожить в Адэне целый год и это учитывая содержание дома, зарплату слуг и налоги.

Вопреки опасениям Эльсы, кольцо налезло на толстый палец Гольда, и тот довольно рассматривая свою руку, прибавил шаг. Спустя десять минут они уже сидели за накрытым столом в доме банкира и тот знакомил свою семью с несчастной, но спасшейся из жуткого эльфийского плена Иландой, дочерью его давнего, покойного друга Геммариуса.

- Это как вы уже поняли, дорогая Иланда, моя жена Клара.

Сам Гольд восседал во главе стола, посреди просторной столовой комнаты, его жена Клара сидела справа от него. По левую руку хозяина расположилась старшая дочь Лаида, ровесница Эльсы, а слева Марика, которой всего две недели назад исполнилось шестнадцать лет.

Клара Гольд во всем соответствовала своему мужу. Дородная, полнотелая женщина с высокомерным отношением ко всему, что находилось за пределами элитного района столицы. Она считала Адэн центром мира, а события происходящие в нем, самыми важными событиями не только в южном, но и в северном Квемере, который не имел к Адэну совсем никакого отношения.

Почти целый час она рассуждала о вещах, о которых имела самое смутное представление. В частности о грубости и невежестве такого дремучего народа как эльфы. Удивлялась, как они так долго смогли сохранять свое влияние при своем невежестве и полном не знании жизни.

Эльса несколько раз хотела горячо возразить, указав на то, что люди позаимствовали из культуры этого народа почти все, что считалось высоконравственным и прекрасным. Благородство, справедливость и искусство и даже четырех зубчатую вилку, которую Клара держала в руках. При этом люди ухитрились перемешать все это с немыслимой грязью, трактую многие понятия каждый раз так, как им это выгодно.

Но Эльса понимала, что более благоразумно молчать и кивать, мило при этом улыбаясь. Когда заявления и рассуждения Клары стали совсем не выносимыми, то Эльса вовсе перестала ее слушать и обратила свое внимание на дочерей четы Гольдов. Эти стройные девушки разительно отличались от своих родителей. Такая же рыжая как отец Лаида, унаследовала от матери только свои зеленые глаза. Ее прическа, словно огненный взрыв, отлично сочеталась с острым, таящим в себе буйный, неудержимый нрав взглядом.

Малике наоборот достались русые волосы матери и серые глаза отца. Она спокойно накалывала мясо на свою вилку и, не особо прислушиваясь к рассуждениям госпожи Гольд доедала свое рагу. Она как будто была где-то далеко в одной ей известном мире. Присутствие Эльсы ее не особо взволновало, на что та в свою очередь совершенно не обижалась, так как Эльсе не было никого дела до отношения к ней посторонних людей. Особенно учитывая, что такими для нее были все люди. Почти все.

Когда подали десерт, в комнате появился бард. О роде его занятий говорила не только гитара в его руках, но и весь его вид. Мечтательный взгляд, растрепанные волосы, поднятый к верху воротник, когда то белой сорочки и ужасного вида, пыльные ботинки. Похоже, он еще не успел приобрести достаточной популярности, чтобы приобрести себе нормальную обувь.

Эльса сразу узнала его. Ниан был одним из лучших друзей Аулика, единственного человека, чье мнение для нее что-то значило. А точнее, мнение Аулика значило для нее все. С его появлением ее жизнь перестала быть пустой. Аулик на многое открыл ей глаза. Показал совсем другой мир, не такой враждебный и отвратительный каким его рисовала Велика Тьма. Он поднял Эльсу над всеми суждениями и разногласиями, войнами и расовыми конфликтами. Поднял так высоко, что падение оттуда чуть не стоило ей жизни. Весь этот новый, открывающийся перед ней мир рухнул вместе со смертью барда, которого ей к несчастью случилось полюбить.

Ниан не узнал Эльсу, так как ни разу ее не видел, несмотря на то, что она наблюдала за ним десятки раз, когда тот веселился вместе с Ауликом в очередном трактире, после удачного выступления. Поклонившись публике, Ниан поудобней, устроился на поданном ему стуле в стороне от стола и без объявления перешел к своему выступлению.

Еще до того, как он успел взять первые ноты Эльса уловив изменение в настроении Малики поняла, в каких именно облаках та летала на протяжении всего обеда. Все внимание Малики было направлено на музыканта, которой определенно был хорош собой и, как Эльса неоднократно убеждалась, был наделен если не выдающимися, то вполне достойными голосом и слухом.