Рыцарь бесчестия

- Неплохо - приподняв левую бровь, похвалила меня Найдэ - Реальность в которой ты сейчас находишься это череда событий, происходящих помимо воли существ населяющих Квемер. В нашей же воле выстроить последовательность этих событий и повлиять на то, как их воспримут те, кто считает, что нельзя ничем управлять или - Найдэ усмехнулась - думает, что чем-то управляет. Я и моя сестра хотим немного подкорректировать реальность, и ты нам в этом поможешь. Наше влияние должно быть незаметным. Никто не должен знать о нашем участии в происходящем. Это одно из обязательных условий сотрудничества.

- А теперь тебе пора - голос раздался за моей спиной, я обернулся и увидел девушку в балахоне, с белоснежным лицом, черными глазами и черными волосами, падающими на плечи из-под капюшона, у меня не возникло не малейшего сомнения, что это была Ирис - Ты еще не достаточно окреп, чтобы видеть сны богов.

Девушка дотронулась до моего тела, лежавшего в кровати, и тут же меня потянуло обратно. Пропало ощущения легкости и парения, я снова ощутил тяжесть физической оболочки. Найдэ и Ирис пропали из поля зрения, сон отступил. В комнате горела лампа. Рядом со мной сидела Геста. Она читала книгу и не сразу заметила, что я проснулся.

- Наконец-то, а то мы начали беспокоиться - тепло улыбнувшись, сказала она.

Глава 7

Ольвин Кельд.

Улицы Сиента ожили. Кто-то спешил по делам, кто-то просто прогуливался занятый собственными мыслями. Торговцы открыли лавки и со скучающим видом дышали не совсем свежим воздухом, перед своими дверями. Не совсем свежим, потому, что к сталелитейному заводу за последний год прибавилось еще несколько густо дымящих предприятий. Городской совет, в который входили владельцы этих предприятий, уже выносил на обсуждение вопрос о переносе производства за черту города, но из-за того, что за стенами Сиента сейчас не очень безопасно, это решили отложить до того временя, когда пользуясь достижениями науки Сиент сможет диктовать условия всем обитателям северного Квемера.

Ольвин не отправился прямиком к себе домой, собирать вещи. К чувству перемен добавилось еще что-то. И чтобы понять, что именно, Ольвин просто ходил по знакомым улицам, рассматривая знакомые здания и людей, которых он видел если не сотни, то десятки раз точно. С первого взгляда все было как обычно, но присмотревшись внимательно, отстранившись от настойчивого шепота мыслей, маг начал замечать на первый взгляд незначительные детали.

Уже издалека Ольвин заметил, что обычно флегматичный владелец книжной лавки, куда часто заглядывал маг, был еле заметно напряжен и нервно подергивался. То движение головой, то не свойственная резкая перемена положения рук. Вряд ли сам лавочник отдавал себе в этом отчет. Женщины, не скупились делая покупки, сами того не замечая, крепко прижимая к себе свертки с продуктами. Стража вялая до неприличия, словно чувствуя тщетность своих усилий, вообще плюнула на свои обязанности. Детвора, всегда беззаботно носившаяся по улице, дерзила делающим замечания прохожим больше обычного. Да и споры между ними стали резче, как будто они катастрофически не успевают сделать все, что должны и всегда затягивающиеся между собой пререкания обрывают жестко и быстро, чтобы заняться другими увлекательными делами.

Домашние животные притихли и попрятались. Кошки, собаки и даже всегда игривые и добродушные пури, похожие на маленьких медвежат исчезали с подоконников или старались спрятаться в одеждах своих хозяев. Этих умных зверьков продавали восточные стражи, охранявшие северный Квемер от тех, кто не похож на людей и из-за этого считался опасным. В отношении гоблинов и фелисов это утверждение вполне справедливо, если бы не викинги, некогда отбросившие их за восточный перевал, то существование Сиента и образ жизни лесных охотников, превратившихся в отдельный народ, оставались бы под большим вопросом.

Ольвин не верил в неизбежность событий. Неизбежными их делали безразличность людей к своей судьбе, неверие в возможность что-нибудь изменить. Вместе с этим Ольвин знал, что если в магических формулах переменной предавалось определенное значение и это значение повторялось снова и снова, то переменная превращалась в константу, и тогда результат становился неизбежным. Ольвин старался избегать констант в своих формулах и заклинаниях, не всегда это было удобно, но только благодаря этому он до сих пор жив. Постоянная игра с вероятностями и неопределенная относительность его заклинаний давали ему преимущество над всеми, с кем ему приходилось вступать в противоборство.

Сейчас Ольвин увидел, что люди упорно не хотят замечать рок, нависший над городом и вероятность того, что он сможет понять, в чем дело и предупредить городской совет и что тоже важно убедить совет в необходимости принятия чрезвычайных мер слишком настойчиво стремилась к нулю.