Рыцарь бесконечности

- Я католик. И милая девушка, которую я знал, только что убила другого подростка и наслаждалась своим могуществом, смотря на это! Ты была как будто одержима демоном или еще чем-то! - Он покачал головой. - Ты ожидаешь, что я буду совершенным.

- Это больно, Джексон. Хорошо? - Я подтянула колени к груди, расплескивая воду.

Как если бы это было не бесполезно, он посмотрел вниз с восторгом глядя на мои движения.

Но поднял свой взгляд, когда я простонала:

- Это разбило мне сердце! Я только что пережила самое ужасное событие в моей жизни. Я нуждалась в тебе, но ты испытывал ко мне отвращение. - Мои глаза кололо от слез. - Я нуждалась в тебе!

Он взялся за переносицу.

- Разве ничего не значит, то что... что я пытаюсь, справиться со всем этим?

- Может быть, тебе не нужно так сильно стараться. Да ладно, у нас есть проблемы, которые выходят за рамки игры. Мы всегда боремся, всегда на разных страницах. Я могу пересчитать по пальцам, сколько раз у нас был обычный разговор. Большую часть времени я не знаю, что происходит в твоей голове.

- Что ты хочешь знать? - Он снова опустился в кресло, положив локти на колени. - Ты хочешь, чтобы я говорил о моих чувствах? Черт побери, как я могу даже начать?

Я удивленно моргнула. Он не пытался казаться засранцем. Он был искренне озадачен, как это сделать. А почему бы и нет? Где бы он научился обсуждать свои мысли и эмоции?

Не у матери. Она была не в состоянии даже прокормить Джексона, когда он был мальчиком, а тем более научить его говорить о вещах, которые беспокоили его. У отца? Этот человек бросил сына.

Удивительно, что Джексон вообще мог об этом говорить. Я помню, как он признался, что он не знал, как вести себя со мной. «Ты сможешь научить меня как ухаживать за тобой. Потому что я не знаю, что я должен делать».

Он пытался. И как я должна была помочь ему в этом? Дать совет? Используй слова, Джек.

- Ты вылила это дерьмо на меня, а затем в течение нескольких дней ты хочешь, чтобы я смирился с тем, что моя девушка не совсем человек!

Я не знала, что удивило меня больше - девушка или часть про человека.

- Черт побери, Эви, ты была в моем доме, ты видела, как я жил. Неужели ты не понимаешь, почему я ненавижу сюрпризы? Почему мне не нравится, когда люди что то скрывают?

Возможно, мы были слишком разными.

- Слишком много всего произошло. И ты была отвратительна для меня в течение нескольких дней.

- Я был зол, потому что я ничего не понимал в этом. Мне не нравятся вещи, которых я не понимаю. И в то утро в Реквиеме, именно тогда, когда я пытался смириться с этим, я вернулся, как раз, когда ты собираешься перерезать горло этому ирландскому ребенку.

- Он напал на нас, после того как я пыталась объявить перемирие.

- Я понимаю, что люди делают больно. Я понимаю, я сам бил людей и получал травмы, задолго до Вспышки. Но когда я увидел, что тебе это нравится...

- Я не хочу этого! - Я закрыла голову руками.

- Я понимаю, это сейчас. Что-то в тебе происходит. Это по-прежнему ты, но у тебя есть проблема. Peekon, посмотри на меня.

Я посмотрела вверх.

- Если у тебя есть проблема, я могу смириться с этим.

Я не была убеждена. - Быть с тобой больно.

- Но иногда это хорошо. По-настоящему хорошо. Ты думала, что мой поцелуй был «совершенным». - Его взгляд скользнул по моим губам, к моей шее, на мою ключицу...

- Я никогда не говорила тебе… - меня озарило. - О, мой Бог. – У меня отвисла челюсть, мои подозрения подтвердились. Да, это именно так унизительно, как я боялась. - Ты взял диктофон Алхимика! – В котором была кассета с историей всей моей жизни.

Джексон улыбнулся мне бесстыжей улыбкой.

- Ouais. Слушал его в течение нескольких дней. Это была одна из причин, почему я уходил в то утро в Реквиеме. Я был занят поиском наушников, так, чтобы я мог слушать его под капюшоном.

- Ты же не имел права!

- Я играл большую роль в этой истории, хотел убедиться, что ты представила меня правильно.

- Вот почему у тебя так менялось настроение? - То выглядишь злым, то озабоченным, то ухмыляешься?

- Некоторые вещи, которые ты рассказывала, злили меня. - Его лицо потемнело. - Пришлось выслушать, что ты говоришь о своем парне. Достаточно плохо было только в первый раз.

Брэндон был хорошим парнем. Незрелым, возможно, но у него было доброе сердце. Он и Джексон были разные, как день и ночь. Эти двое ненавидели друг друга.

- Но потом ты сказала нечто хорошее. Например, что ты хорошо относилась к Клотиль. Ты улыбнулась ей, и поздоровалась, когда никто другой в школе не был добр к ней.

Я могла бы быть добрее к ней. Жаль, что не была.

- Или, когда ты описывала наш поцелуй в бассейне в доме Селены. - Джек провел рукой по лицу. – Я, должно быть, затер пленку, когда слушал это снова и снова.

Его веки отяжелели и он вздрогнул, можно подумать, что у него оргазм. Мои вздохи перешли в мелкую дрожь. И вдруг я как никогда осознала свою наготу, в воде, которая охлаждалась. Пока Джексон рассматривал мою влажную кожу.

- Эта кассета была личной!

- Ты рассказала это Артуру, парню, постороннему, нашу историю?