Рыцарь бесконечности

Всякий раз, когда Мэтью трещал в моей голове, он предсказывал еще больше смертей и мрака. По крайней мере, я надеялась, что правильно их понимаю. В его предсказаниях было все меньше и меньше смысла. Однажды он сказал: «Молния скрывает монстра». В следующий раз «Ты должна порезать себя, когда алтарь пуст».

Я спросила его о своем прошлом со Смертью. Его ответ?

- Лучше волнуйся о своем будущем. Дьявол кроется в деталях. - Никакого объяснения этому дано не было.

И опять, я приказывала Мэтью держать Джека, где-нибудь в безопасном месте, но парень отвечал тарабарщиной. Хотя я пыталась слушать внимательно, я все более и более раздражалась, в голове бешено стучало...

Дни летели. «Лето, которого не было» заканчивалось, мое семнадцатилетие приближалось. Единственным недостатком этого убежища был Oген. Я редко видела его, и только тогда, когда он рвался во двор. Я, могла бы поклясться, что один из его рогов стал еще короче.

Несмотря на мое беспокойство из-за продолжающихся припадков дьявола, я чувствовала, что это поместье становилось мрачнее.

- Какие мысли таятся в твоих прекрасных глазах? - прошептал Смерть.

Недолго думая, я ответила:

- Твой дом становится моим.

Словно я ударила его, он поднялся и зашагал к двери.

В то время как я задавалась вопросом, почему он так отреагировал на это, он обернулся через плечо и сказал:

- Ты пробуждаешь во мне опасные мысли, тварь.

Опасные мысли. Он в замешательстве или его мысли в процессе изменения? Уйдет ли он тренироваться в шторм, чтобы сжечь свою агрессию в безумстве?

Я не знала, как долго мы сможем продолжать это, прежде чем уступим.

Глава 40

365 ДЕНЬ ПОСЛЕ ВСПЫШКИ

ВЕЧЕР ПЕРЕД НАЧАЛОМ ВТОРОГО ГОДА

- Почему ты не танцевала сегодня? - спросил Смерть.

Я только что села на диван в его кабинете, поджав под себя ноги.

- Я не очень хорошо спала. - Да, мне снились сны о нем почти каждую ночь, но прошлой ночью я была бомбардирована сценами, настолько правдоподобными, что проснувшись, была смущена, обнаружив себя в одиночестве.

Когда он сел около меня, хотя и не слишком близко, я с трудом сглотнула. Я задалась вопросом, что бы он сделал, если бы я поцеловала его.

Он изучал мое выражение. Мог ли он видеть, что мои щеки покраснели?

- Ты покраснела. Случайно, не заболела? Наш человек-слуга до Вспышки работал в больнице.

- Нет, я в порядке.

- Отлично, - сказал он, но, казалось, мой ответ его не убедил, - я хотел сказать, что ночью опять уезжаю.

Я поникла:

- Надолго?

- На два-три дня. Ты будешь скучать по мне, Императрица?

Не будет ночных разговоров?

- Да, - призналась я, - и я беспокоюсь о тебе. Не хочу, чтобы ты уезжал.

Казалось, мой ответ взволновал его больше, чем мокрая футболка. Он сел за стол, откашлялся и сказал:

- Фауна говорила, что вы боитесь Огена, когда я в отъезде.

- Ты опять подрезал ему рога?

Резкий кивок.

- Я бы не боялась его так сильно, если бы ты снял манжету.

Он помрачнел:

- Ты же знаешь, я не могу этого сделать. Тебе будет спокойнее, если я запру его за ограждением?

Лучшее, на что я могла надеяться.

- Да, спасибо.

Как всегда, он выглядел смущенным моей благодарностью и сразу сменил тему:

- Фауна также сказала, что завтра твой день рождения.

- Не думала, что для тебя это важно. Ты пережил их тысячи.

- Если у тебя есть какая-то просьба, возможно, я ее выполню.

Я взволнованно поднялась с места:

- Типа подарка ко дню рождения?

Я не спеша обошла письменный стол, нарушив границы зоны его комфорта, и уселась прямо на стол, рядом с его креслом. Мое бедро оказалось в нескольких сантиметрах от его руки.

Он сжал кулак:

- Я же предупреждал. Я не поддамся соблазну.

Я мягко сказала:

- А если бы мы не были соперниками, возможно, поддался бы? Почему ты продолжаешь настаивать на игре?

- Потому что мы оба для этого и рождены.

Это не ответ.

- Ты не производишь впечатления человека, слепо следующего предписаниям каких-то древних богов.

- Это такая огромная часть меня, что я просто не знаю, как от нее освободиться.

- Ты называешь меня наивной, но сам упорно все глубже увязаешь в прошлом. Ты можешь хотя бы представить другое будущее?

Гнев взял надо мной верх.

Над ним тоже.

- Я играю потому, что нет другого выбора! Думаешь, я не пробовал прекратить игру?

- Ты? Ты был одним из тех, кто заключил перемирие?

Мое изумление привело его в ярость. Он сорвался с места и начал ходить туда-сюда по кабинету:

- Разговоры о прекращении игры - богохульство. И я дважды был богохульником!

- Разве ты, скажем так, не живешь ради этого?

Он провел рукой по белокурым волосам.

- Я так хотел изменить свою жизнь, моя кровавая карта Таро по сей день ассоциируется с переменами, - сказал он, с каждым словом повышая голос, - эта игра - ад, на который все мы обречены. Она предназначена сводить нас с ума. Самого умного Аркана, что когда-либо играл, называют Дураком. Того, кто меньше всех хочет убивать назвали Смертью. А ты - не правящая ничем Императрица.

- У тебя нет потребности убивать?

Он взял водки и выпил:

- Потребность. Желание. Какая разница? Я делаю это.

Он налил себе еще, звякнув бутылкой о рюмку.