Рыцарь без ордена

Как много времени он так простоял, пытаясь пронзить мыслью тьму, Блекгарт не знал. Из оцепенения его вывел раздавшийся вдали голос Гермонды. Видно ей прискучило, и он решила развеяться прогулкой. Видеть ее Блекгарт не испытывал ни малейшего желания.

Он вздохнул и отвел взгляд от завораживающей беспроглядности. Медленно пошел вдоль стены — в другую сторону от нового оруженосца графа. Он шел все дальше и дальше в лес, не желая никого видеть и даже не пытаясь приводить в порядок сумбурные мысли — он думал ни о чем. И обо всем. О любви, о жизни, о подвиге.

Об отце… И о себе…

Отойдя довольно далеко от караульных, так, что не доносились их голоса, он сел на поросший мохом валун и закрыл лицо руками. Тихо шелестела листва деревьев, где-то вдали раздался резкий пронзительный птичий крик. Странно, но почему-то ему было хорошо — не хотелось ни возвращаться в лагерь, ни думать ни о чем.

Ничего не хотелось.

— Это ты можешь стать моим братом? — вдруг раздался неподалеку от него звонкий веселый голос.

Блекгарт резко убрал руки от лица (правая непроизвольно легла на рукоять меча) и осмотрелся. У кустов, поросших у неприступной скалы, стояла девочка лет десяти с распущенными соломенными волосами. Она была в белой до пят рубашки из грубой ткани; веснушки делали ее смешливой и совершенно чужой этому пасмурному дню и суровому северному лесу на заброшенном в океане проклятом острове. Ее облику, для полной завершенности образа, недоставало только праздничного венка из радужных цветов.

— Что ты спросила? — только и нашел что сказать Блекгарт.

На кораблях, приплывших с Орнеев, этой девочки не было — это он знал достоверно.

— Кто ты? И откуда ты?..

Впрочем, откуда она могла взяться на этом острове — смутно понятно… Неужели началось самое страшное?.. То, чего ждет верховный жрец, не покидающий борт корабля? Неужели отец погиб и колдовская сила рвется наружу, а стража проворонила? Или?..

Душно в магическом пространстве…

Блекгарт крепче сжал рукоять меча. Надо крикнуть караульных, предупредить своих об опасности. Не зря, ой не зря верховный жрец говорил, что сегодня что-то произойдет.

Но эта девчушка вовсе не выглядела чудовищем, за ней не чувствовалось никакой опасности. О-о! отец предупреждал, что настоящая смертельная опасность зачастую выглядит приветливой и дружелюбной.

— Кто ты? — глупо повторил Блекгарт.

— Я тебе первая задала вопрос. — В голосе девчушки отнюдь не слышалось враждебности — разве что легкая ирония, не свойственная такому нежному возрасту. — Ты — сын того, кто может стать моим отцом?

До Блекгарта слабо доходил смысл ее слов. Что за белиберду она несет?

— Я — сын графа Роберта Астурского! — с гордостью произнес Блекгарт.

Если девчушка обратиться сейчас во многоглавого монстра, он готов выхватить меч и сражаться до последней капли крови, защищая честь своего прославленного рода.

Но обнажать оружие не торопился, из-за какого-то детского страха выглядеть смешным в глазах этой странной девочки, смотрящей на него с непередаваемым прищуром, свойственным лишь представительницам прекрасного пола, даже самым юным.

Девочка, не отводя от него взгляда, протянула руку к ближайшему дереву — ветви сами потянулись к ней и она сорвала сочную грушу, которая никак не могла уродиться ни на этом дереве, ни на этом северном, суровом острове. Девочка с удовольствием откусила от плода, сок потек по подбородку.

— Ты говори, говори, — вдруг сказала она, с абсолютно чистой дикцией, хотя рот ее был набит сочной мякотью. — Я же должна на что-то решиться. Он уже скоро подойдет…

— Кто?

Блекгарт не считал себя тугодумом, но он решительно ничего не понимал.

Догадывался смутно, но на этом острове лучше не догадываться а знать.

Подозревать можно все, что угодно и все домыслы окажутся очень далеки от истины…

— Кто подходит и куда? — повторил он.

— Это у вас в роду наследственное — медленно соображать? Тогда мне лучше и не появляться…

— Ты сперва все объясни толком, — наливаясь праведной злостью процедил Блекгарт, — а потом можешь… Да и потом я не дам оскорблять мой род кому бы то ни было, будь ты хоть… Кстати, — осенила его мысль и он обрадовался, что может сменить тему и отойти в сторону от зарождающейся словесной перепалки. — Я ответил на твой вопрос. А вот ты на мой — нет!!! Кто ты?!

Она вновь откусила от груши и небрежно отшвырнула огрызок в сторону. Села прямо на землю, изящно уперевшись левой рукой о землю и поджав под себя ногу. Она не совершила ни одного неловкого движения, будь она постарше, ее поза вызвала бы огонь страсти в любом мужчине.

— Я-то? — словно поддразнивая его, медленно протянула она. — Я — никто. Я могу быть сегодня зачата человеком, который вошел туда, куда входить нельзя. И думаю — а стоит ли мне рождаться от него? Вот смотрю на тебя, моего возможного братца, и решаю: стоит ли? Твой отец — сильный человек и ничего не боится… Но достаточно ли этого? Достоин ли он быть моим отцом?

— Родителей не выбирают… — ошеломленный ее словами, произнес Блекгарт.