Рыцарь чужой мечты

За дверью на лестничной клетке топтался Вячеслав. Вид у него был, как бы это поточнее выразиться, слегка взъерошенный. А уж если быть совершенно точным, то вся его мускулатурная напыщенность растворилась в странном испуге, сквозившем из его глаз.

– Привет, войти можно? – запросился он сразу в гости и попер на Севу, не переставая бубнить: – Ты прости, старик, я ведь в прошлый раз проследил за тобой. Мало ли, думаю, что за фрукт. Ксивой сейчас любой дурак размахивать может – в переходе подземном купил и понтуется. Вот и пришлось подстраховаться. Проследил, потом справки навел.

– И что?

Сева неловко отступал, подосадовав на свои худые волосатые ноги, с которых Вячеслав не спускал теперь насмешливого взгляда. Подумаешь, тоже! Ему вот лично некогда по тренажерным залам мотаться. Ему нужно всякую шваль отслеживать и вылавливать, чтобы нормальные люди спали нормально. Ухмыляется тот, понимаешь…

– Все в порядке, старик, – кивнул Вячеслав, заглядывая на кухню. – Ты такой на самом деле. В том смысле, что действительно в прокуратуре работаешь. Ужинать собрался?

Ужином растрепанный кочан салата, развороченный батон и ополовиненную палку колбасы трудно было назвать. Закусь какая-никакая, это еще куда ни шло. А ужин…

Ужин, по представлению Севы, должен был бы пыхтеть на сковородке, томиться в духовке, вариться в кастрюльке и издавать манящий аромат горячей картошки, сочного мяса или зажаренной курицы. До таких изысков его руки не доходили, других рук в его доме не имелось.

– Ты чего пришел, Слава? – глянул на него Сева с недоброжелательным значением.

– Проблемы у меня, старик, появились после твоего визита, вот как. – Вячеслав отщипнул лист салата, сунул его в рот и лениво пожевал. – Все было в норме вроде бы, а как ты сунулся ко мне, так и началось.

– Что конкретно? Что началось?!

Сева был зол на гостя, за то, что тот скомкал его редкий свободный вечер. Зол на себя за то, что предстал перед ним в одних трусах. Зол на Гришина, который сначала надумал дать ему задание по установлению личности любовника повесившейся женщины. А потом дал задний ход, постановив, что эту линию в разработку пускать не стоит, и без того все и всем ясно.

– Ну чего молчишь, Слава? – снова повторил Сева, на всякий случай отступая к кухонной двери.

Черт его знает, с чем пришел к нему этот качок? Может, он больной на всю голову и как кинется сейчас на него, и примется душить, как придушил, возможно, свою любовницу. Это ведь только Гришину все понятно. У самого-то Севы сомнений много возникло в ходе расследования.

– Мне кажется, что за мной следят. – Крутые плечи гостя внезапно поникли, сделавшись совершенно обычными, почти как у Севы. – Гадкое ощущение, можешь себе представить?!

– Могу, конечно, но почему ты связываешь возможную слежку за тобой именно с моим визитом?

– Ну… Не знаю я! А с чем еще мне ее связывать?! – Вячеслав снова полез к кочану салата, начав беспардонно щипать листья. – Все было нормально, и вдруг чую, что мне в затылок дышит какая-то падла! Слушай, а это не вы меня пасете, а? В смысле, не менты, нет?

– Думаю, нет. – Сева покачал головой, подумал еще и уже более уверенно: – Нет, с нашей стороны наблюдения не было.

Гришин же сказал, что эта версия бесперспективна, что Севе не следует больше заниматься ее разработкой. Из фигурантов один Вячеслав и нарисовался. Личность парня, которого так обожала и побаивалась погибшая, установлена не была по той же причине: Гришин велел отвлечься. Кто тогда может следить за качком?

– Я не знаю! Но волосы на загривке каждый раз шевелятся, когда я его чую, – пожаловался гость Севе. – Очень отвратительное ощущение!

– Стоп. А с чего это ты взял, что это непременно он?! – тут же зацепился Сева. – Это ведь может быть и одна из обиженных или брошенных вами женщин. Не так ли?

– Не так. – Вячеслав покачал головой, со вздохом уселся на Севино место за столом и, сложив ладони меж коленей, нехотя признался: – Я ведь… Я ведь после Наташки ни с кем никаких шашней не заводил.

– А что так? – изумился Сева. – Неужели чувства у вас к ней были? Поверить не могу!

Поверить было невозможно, стоило вспомнить рассказ Вячеслава о странности их отношений. Наталья ведь с кем только не делила свое одиночество. У нее было много разных мужчин, а одного она так и вообще любила.

– Чувства, не чувства, но забыть ее мне оказалось не так просто, – еще тише, чем прежде, проговорил Слава. – Знаете, я ведь даже на кладбище к ней ходил.

– На похороны, в смысле?

– Нет, на похороны не пошел. Потом уже… Через пару дней сходил с цветами. Постоял и… Черт побери! – Он дернулся всем телом, будто его ударили, вжал голову в плечи и испуганно глянул на Севу исподлобья: – А ведь тогда я и почувствовал в первый раз, что за мной кто-то наблюдает.

– На кладбище, в смысле?

– Ну да! Именно там. Я оглянулся, почувствовав. Никого. Мне так жутко стало, подумал еще суеверно, что это она за мной с того света наблюдает, и почти галопом оттуда. – Вячеслав мотнул головой. – На выходе оглянулся, тут его и увидел.

– Кого?