Рыцарь. Далекое эхо войны (СИ)

Прощать такое Брон был не намерен и даже то, что дворянам он еще не противник, его не останавливало.

«Жизнь долгая, случай подвернётся» — подумал он, дав себе слово, что кто бы то ни стоял за покушением, он пожалеет о таком своем решении. Для любого обычного рыцаря, эта мысль была бы дурацкой, это было подобно тому, чтобы грозить богам валяясь при этом на дне выгребной ямы, Брон же точно знал, время для его мести когда-нибудь точно настанет.

Боли мучали парня, мешая даже думать, а потому, решив, что обмозговать все он еще успеет, он решил больше не держаться за эту реальность и зашарил по комнате взглядом, в поисках зелья. Того, как назло, не было, а может просто темнота играла с парнем плохую шутку, но порыскав по комнате глазами, зелья парень не нашел. Это окончательно испортило настроение рыцарю, лежать и мучатся он не хотел и сейчас костерил всю родословную тех, кто допустил такую промашку. Лежать и ничего не делать было чертовски неприятно, мысли не могли отвлечь от боли, а потому, подумав, Брон решил пошевелиться. Первым делом он, прислушиваясь к себе, принял-таки положение сидя. Руки дрожали от напряжения, перед глазами все плыло, а в голове застучала кровь. Вновь начала подниматься тошнота, но, замерев сидя, Брон добился того, что все вернулось из положения очень хреновое, к положению просто хренового. Осторожно приоткрыв глаза, которые он прикрыл в борьбе с головокружением, Брон вновь осмотрелся. Ничего нового он в комнате не увидел. Он лежал в небольшой одиночной палате, рядом с кроватью стояла небольшая лавка и маленький столик, к сожалению, пустой. Тут в темноте взгляд Брона зацепился за собственные ноги.

До отвратительного бледные ноги выглядели странно, сильно выпирали кости и коленные чашечки, но при этом кожа совсем не скрывала бугрящихся мышц. Складывалось ощущение, что Брон резко похудел, избавившись от всего, кроме мышц. Но похудеть до такого состояния было просто невозможно, да и незачем. Красотой ТАКОЕ назвать бы язык не повернулся.

Осторожно ощупав свои ноги, Брон не заметил ничего странного, жесткие мышцы, подтянутая кожа и ни малейших следов подкожного жира. Руки выглядели похуже, точнее хуже выглядели кисти рук. Во первых они стали заметно мельче, пальцы казались более тонкими и длинными, ногтей не было, словно они отвалились, образ чего-то нечеловеческого дополняла вязь вен сильно выпирающая из под кожи.

Нехорошие мысли полезли в голову парня, и он начал медленно ощупывать тело, все ближе подбираясь к лицу. На ощупь, однако все было не так страшно. Сильно выпирал подбородок, скулы словно заострились, а полосы лицевых мышц непривычно проступали сквозь кожу.

«М-да, никто из деревенских Красавчика в нем бы не признал, ну разве что по шраму кто нить догадался»- Брон впервые за последний год вспомнил об оставленной деревне. Для него она была уже где-то там, в прошлой жизни, но в тот же момент он понимал, что деревня никуда не делась она стоит все там же, за болотами, что раскинулись на юго-западе от Лорка. Все так же по субботам Лодрик пьет пиво с Рыжим, лишь Брона рядом нет. Лежит он сейчас в башне академии магов, истощенный, сотрясаемый болью, практически забывший старых, но нашедший новых друзей. Несмотря на все произошедшее, Брон все же не сомневался в правильности сделанного когда-то им выбора, за последний год он увидел и испытал больше, чем большинство из старейшин его глухой деревни за всю свою жизнь, за которую они кроме родных краев и не бывали нигде.

От размышлений о прошлом, Брона оторвала боль.

Сколько времени парень боролся с нею он не знал, но он не сломался, не плакал, не молил и не ругал богов, лишь терпел и пытался придумать все новые и новые способы отвлечься. Ничего не помогало, а в глубокую медитацию он провалиться не мог, боль сбивала концентрацию. Закончилось все с приходом какого-то студента, Брон даже не запомнил, что тот говорил. Выхватив флакон с зельем, он жадно опрокинул его в себя, как будто это был нектар богов. В беспамятство он провалился с растянутой до ушей улыбкой.

Лишь на третий день, когда энергоструктура Брона стала достаточно устойчивой и уже вовсю принялась за самовосстановление, а его исток запылал несколько ярче, к нему пустили посетителей. Брон жадно вглядывался в лица входящих в комнату друзей, на его лице блуждала растерянная улыбка. Когда за девушками в комнату зашел Идар, с души парня словно камень свалился.

— Живой, — его голос утонул среди приветствия друзей.

Брон был удивлен, его товарищ не выглядел смертельно раненным, даже больным он не выглядел. Брон искал взглядом, бледность, скрытые боли, хоть что-то. Искал и не находил. Идар был жизнерадостен, улыбчив и весел.

— Привет дружище, — весело хлопнул он Брона по плечу, — ну и рожа у тебя, — усмехнулся он.