Рыцарь её сердца

— Как всегда, к вашим услугам, сэр! — Худощавый стройный священник вышел из тени в самый центр кольца и остановился напротив Джулиана и Сибиллы, продолжающей прижимать к себе Люси. Сибилла изумленно распахнула глаза:

— Что? Прямо… Прямо сейчас?

— Уж не думаешь ли ты, что я проделал все это только ради того, чтобы поболтать с тобой лишний разок? Конечно, здесь и сейчас. И ни секундой позже! Итак, ты согласна?

— Согласна, что же мне остается? — вздохнула Сибилла, целуя в лоб Люси.

Она намеревалась передать ее на руки стоящему рядом Грейвзу, однако визг громко запротестовавшей малышки, не желающей покидать ее рук, не позволил ей этого сделать. Что ж, возможно, в этом и был свой резон — втроем они были объединены волшебной магией Фокс-Ринга, освещенного ярким сиянием полуночной луны.

…Формальности подошли к концу, когда, поцеловав Джулиана — само собой, и Люси не осталась в стороне, — брови Сибиллы снова поползли вверх. Чуть выше каменного кольца в старых руинах ярко вспыхнул новый огонь, напоминающий пожар. Хитро улыбнувшись, Джулиан провел Сибиллу через старый арочный проем, где уже суетились слуги. Страшный провал, ведущий в подземелье, теперь был перекрыт свежими пилеными досками, на которых полукругом стояли наспех сколоченные столы. Впрочем, небрежность неструганой мебели была почти незаметна, скрытая бочками эля и сидра, сыра и яблочных пирогов. На лестнице, вьющейся змеей вдоль каменной стены, расположились музыканты, и старые руины поместья Фокс мгновенно наполнились радостью, источаемой сотнями ликующих гостей.

Казалось, что вся молодежь Фолстоу загадывала свои собственные желания под покровом этой волшебной ночи, и Джулиану пришла в голову лукавая мысль, что, возможно, в конце следующей зимы по поместью Фолстоу пронесется целая волна новых детских криков. Впрочем, он мог и ошибаться.

Когда Джулиан, Сибилла и Люси вернулись в Фолстоу, начал заниматься рассвет. Девочка, завернутая в свежую пеленку, уже крепко спала в своей новой собственной кроватке, и Сибилла последовала за мужем. Она еще ни разу не заходила в новые покои, и ничто не было здесь ей знакомо. Впрочем, сейчас ей было все равно. Сбросив одежду, она нырнула под покрывало, все еще находясь под действием выпитого вина и неповторимых эмоций, пережитых предыдущим вечером. Протянув руки друг к другу, они мгновенно провалились в сон, не обращая внимания на то, что бледные предутренние сумерки уже нарушили ночную тьму.

Наскоро перекусив с утра — утомленная Люси лишь взглянула на них с немым укором и снова упала головой на подушку, — Джулиан вдруг понял, что ему совсем не хочется сейчас погружаться в ежедневные заботы. Сибилла накинула на себя плащ, поскольку холодный дождь вдруг пролился стеной, казалось, сразу на всю землю, впервые после того, как она вернулась из Лондона, и поля Фолстоу начали зеленеть на глазах…

…Омытая ливнем глина на могиле Сибил де Лаэрн стала совсем желтой. Проливной дождь превратился в мелкую изморось, и Сибилла еще долго, не говоря ни слова, стояла у свежего холмика, словно внезапно оглохнув. Она подошла к краю глубокой пропасти. Ее посетило странное чувство, будто она была здесь и раньше, но у нее хватало храбрости, чтобы сделать шаг.

— Прощай, мама, — прошептала Сибилла, — прощай, Сибил…

Рухнув на колени, она положила портрет двух девочек на свежую траву, и один краешек миниатюры коснулся влажной земли.

Сибилла вскочила на ноги и, быстро повернувшись, высоко подняла голову, возвращаясь обратно к своему мужу и к своей дочери. К семье. К тому, куда влекло ее сердце. К будущему.

И Фолстоу принял ее обратно всем сердцем.