Рыцарь Фуртунэ и оруженосец Додицою

Было прекрасное майское утро, когда природа возрождается к жизни, цветет сирень и перелетные птицы возвращаются из дальних странствий. Семейство Горунеску, несмотря на все свои прегрешения, не могло избежать этого процесса обновления природы. Оба супруга, в свое время женившиеся по рассудку, проснулись в это майское утро с чувством взаимной близости и в прекрасном настроении.

— Ну что скажешь, какой прекрасный день! — сказала госпожа Горунеску, вылезая из постели и настежь распахивая окна.

— А ты прекрасно выглядишь, даже помолодела, — ядовито отвечал ей супруг, который еще накануне решил бросить на нее взгляд, полный нежности. — Ты выглядишь, как… — и, поразмыслив, добавил с уверенностью в голосе, — тридцатипятилетняя женщина.

Комплименты господина Горунеску, всегда, впрочем, тонкие и уместные, имели один существенный недостаток: начав говорить, он останавливался на несколько секунд, и только если ты обладал железным терпением, ты, в конце концов, узнавал правду. Возможно, господин Горунеску продолжал бы и дальше расточать комплименты своей супруге, если бы он вовремя обнаружил пепельницу, которую искал, но, не найдя ее, был вынужден направить свою энергию в другую сторону.

— Где, черт подери, пепельница?

— На полке, — отвечала жена, не обращая внимания на сварливый тон своего супруга.

Когда госпожа Горунеску решала быть в хорошем настроении, ее с трудом можно было поколебать в принятом решении.

— Иди ко мне… — позвал ее господин Горунеску, счастливый, что разыскал свою пепельницу быстрее, чем предполагал.

Тридцать лет они вместе. Но господину Горунеску всегда не хватало терпения до конца вкусить всех прелестей счастливого домашнего очага; ему то и дело приходили в голову всякие идеи.

— Закрой окно. Сквозняк, дует.

Супруги Горунеску женились по рассудку, но с течением времени под влиянием общих разговоров, проведенных вместе праздников, ласковых прозвищ и даже неизбежных семейных ссор, у них возникло убеждение, что женились они по любви, и это никого не удивляло и не беспокоило. Когда госпожа Горунеску вспоминала, как молодой Горунеску в первый раз пришел в дом, как был представлен ее родителям, как поцеловал ей руку, как спросил, сколько квадратных метров в доме, как постукивал по мебели, чтобы выяснить, из ореха она или из розового дерева, она принималась плакать, охваченная неувядающим девическим волнением.

— А что, если пригласить в гости Чирешику? С тех пор как она вышла замуж, она не часто к нам жалует.

— Все дочери одинаковы. Стоит им вырасти, как они улетают из своего гнезда. Не понимаю, почему ты кричишь на меня безо всякой причины!

— Да, замужество имеет свои положительные и отрицательные стороны, тут уж ничего не поделаешь, так что не стоит и жаловаться. Факт остается фактом, зачем его опровергать?

— Ты помнишь, что Чирешике нравилось больше всего? — решил господин Горунеску предаться воспоминаниям.

Господин Горунеску любил предаваться воспоминаниям, он получал при этом такое же удовольствие, как тогда, когда подстригал ногти на ногах.

— Как не помнить?! — удивилась госпожа Горунеску, слегка задетая вопросом своего супруга. — Простокваша!

— Любопытная вещь, — заметил с внезапным беспокойством господин Горунеску, — всем в нашей семье нравилась простокваша, всем без исключения!

— Это очень питательный продукт… — попыталась госпожа Горунеску своим женским умом разрешить эту задачу.

Но господин Горунеску, в жизни которого простокваша занимала очень важное место, не разделял этого примитивного объяснения.

— Ну и что же, что питательный? — быстро ответил господин Горунеску. — Кто же станет возражать против того, что это питательный продукт. Но это не может быть единственным объяснением. Как будто нет других питательных продуктов? Например, фасоль очень питательна, но никто из нас не сходит с ума по фасоли.

— Все зависит от того, как ее приготовить.

— Дорогая моя, что за дурная привычка судить по внешнему виду! Я не говорю ничего оригинального, когда утверждаю, что внешность обманчива. И фасоль может быть тонким блюдом, если она хорошо приготовлена.

— Ну, конечно, если хорошо приготовлена, конечно… Но кто нынче умеет готовить?

Сомнение госпожи Горунеску очень не понравилось господину Горунеску. Как так не доверять людям? Нет, он не считал, что жена его права. Зачем ненавидеть всех женщин без разбору? Зачем думать, что все женщины одинаковы?

— Есть женщины, которые умеют готовить. Ты всегда торопишься с обобщениями. Я не утверждаю, что все женщины умеют готовить, — это нелепость, — но и не придерживаюсь твоей отжившей… точки зрения… — внезапно отважился господин Горунеску. — Есть еще женщины, которые умеют готовить.

— Кто же это? — изумилась супруга, вытянув губы трубочкой в знак бесконечного превосходства. — Покажи мне их.

— Как кто?.. Есть еще такие, есть, голубушка. Не все женщины потаскушки.

И после этого небольшого экскурса в область других продуктов они вернулись к тому, с чего начали, то есть к простокваше.

— У кого же была лучшая простокваша, как его, черт побери, звали, вертится его имя на языке, а вспомнить не могу.