Рыцарь Грааля

– Господь помиловал падшего ангела Люцифера, подарив ему жизнь и шанс на спасение. Но Люцифер, или теперь уже Сатана, совершил второй грех и переманил к себе двух ангелов Господа, их имена знает любой из ваших священников, церковь называет их Адамом и Евой. Не знаю, подлинные ли это имена, никто не знает. Давно это было, почитай с начала мира.

Для того чтобы привязать их крепче к земле, Сатана дал им человеческие тела, в которые и вселились чистые и бестелесные небесные жители. А потом он сделал самое ужасное – отобрал у них память, чтобы они забыли, кто они такие и откуда пришли.

Наподобие Царствия Господа он создал свой фальшивый рай, в котором заколдованным ангелам было запрещено трогать плоды древа познания.

Де Орнольяк приметил в траве еще одно наливное яблоко и, обтерев его о штаны, бросил Пейре.

– А потом сам же обратился змеем и соблазнил Еву на грехопадение.

Пейре вскочил. Никогда прежде он не слышал, чтобы кто-то столь вольготно трактовал священное писание, и это возмутило его чистую душу. Переписать песенку или балладу – это другое дело. Но Библию!

– Господин де Орнольяк, вы пьяны, – сквозь зубы произнес Пейре, не отрывая взгляда от брошенного ему яблока и прекрасно понимая, что трубадур отнюдь не пьянчужка, не балаганный шут. Ведь рядом с Пейре в траве под разросшимися яблонями возлежал матерый убийца, сильный и безжалостный рыцарь, наемник, убивающий всех и каждого по велению господина или собственному желанию! Мастер одного удара!

Решись Пейре закричать, он не успел бы даже открыть рта, как кинжал Луи де Орнольяка перерезал бы ему горло. Не мог он и убежать – серо-зеленые глаза врага держали его сильнее любой цепи. Шелохнись, и тебя собьют с ног, заткнут ладонью рот, сунут клинок под ребра. Поминай как звали.

Де Орнольяк возлежал под старыми, да нет, – древними яблонями, Пейре вдруг показалось, что это те самые яблони, и Тулуза на самом деле – райский сад, разбитый в незапамятные времена, кем? Богом или дьяволом? Де Орнольяк знал, где хранится вино – значит…

– Сядь, Пейре. Ты ведь не хочешь оборвать рассказ на середине, как бы это сделали твои трусливые соседи. Ну же, успокойся. Да, я пьян. Но ты не в первый раз видишь меня пьяным. Так что…

– Господин рыцарь, благородный сэр – вы еретик… – язык Пейре онемел, горло пересохло. Говоря «еретик», Пейре понимал, что подписывает себе смертный приговор. В жаркий полдень его начал бить озноб.

– Промочи горло, господин праведник, наблюдающий из засады за голыми бабами, – де Орнольяк вальяжно поднялся, и силой усадив Пейре на траву, поднес к его губам уже наполовину опустевший бочонок с вином. – Теперь я просто обязан завершить эту историю. А тебе придется послушать.

До грехопадения ангелы были очень сильны и совершенно чисты, но после… он открыл перед ними ворота и вытолкнул в большой мир. Они остались одни. Но Сатана не успокоился на этом, он начал пленять и переманивать других ангелов. Обманом князь тьмы заманивал их на землю в человеческие тела, после чего они все теряли память.

И что самое страшное, он придумал, что даже после смерти ангелы не могут освободиться и вернуться к Престолу Творца.

– Почему же?.. – перед глазами Пейре плыл туман, сквозь который просвечивало солнце, в ушах звучал обволакивающий, нежный голос де Орнольяка или самого дьявола.

– Потому что Сатана придумал, что те, кто проживут жизнь на земле и не вспомнят, кто они и откуда пришли, должны будут рождаться снова и снова, проживая жизни и ни черта не помня.

Пейре скорее почувствовал, нежели увидел, как трубадур сотворил крестное знамение.

– Случалось ли тебе, мальчик мой, смотря на небо или слушая песню, ощущать не радость, а тоску по чему-то давным-давно утраченному и прекрасному? Бывало ли такое, что, смотря на своих соседей и даже родителей, ты понимал, что дом твой не здесь, что доля твоя особая и путь твой проложен меж звезд?

Глаза Пейре наполнились слезами.

– Человек, вспомнивший свое истинное я, должен и обязан сохранить это чувство до своего смертного одра, чтобы затем, превратившись в сияющую точку, в стрелу, направленную в цель, лететь прямо и без остановки к Престолу Господа. Только так и не иначе можем мы навсегда отряхнуть со своих крыльев земной прах. Но верить и знать – это еще не все. Ничто в мире не должно держать тебя, связывая долгами, любовью, дружбой или преданностью.

Невозможно вознестись в Царство Господа нашего, когда душа твоя будет разрываться на части жалостью и отчаянием по всему тому, что ты оставляешь здесь. Если ты будешь жалеть себя, свое тело, покидаемую тобой землю, все то, что ты любил и что не успел познать… Нет ничего хуже, если плачет по тебе близкий друг или любимая женщина, если за тобой тянет руки ребенок, крича: папа, папа, зачем ты покидаешь Меня?! Вернись…

Какая душа – тем более душа ангела – выдержит груз чужих слез? Поэтому они возвращаются, чтобы снова забыть, снова вспомнить, вознестись к чистой любви или погрязнуть в грехе. И так может быть до скончания мира.