Рыцарь Грааля

Некоторое время Видаль молча смотрел на черную фигуру, не решаясь заговорить первым, потом он жестами предложил незнакомке пройти в шатер и расположиться на подушках.

– О, прекрасная дама, прошу вас не бояться меня, – Пейре приложил руку к своей груди, – потому что я рыцарь и не причиню вам никакого зла.

Пейре наклонился и взял кувшин с вином и кубок и, налив немного, подал незнакомке. В этот момент его взгляд скользнул по полированному серебряному блюду, в котором тускло отразилась его сильно побитая физиономия. Трубадур отвернулся от гречанки, стыдясь своих синяков и распухших губ. Подумалось, что в глазах Константинопольской владычицы он показался каким-то чудовищем. Неожиданно маленькая ручка коснулась плеча Видаля и он затрепетал от этого прикосновения, сраженный внезапной влюбленностью.

Аполлинария убрала руку и. обойдя трубадура, скинула с лица черную ткань, вновь поразив рыцаря явлением юной и прекрасной Агнесс – царицы ночи и сердца трубадура. Перед ним была та самая девочка, которую он видел в толпе пленниц и о которой почти забыл после побоев Ричарда, заступничества де Орнольяка и славы спасителя короля.

Их руки соединились, и Пейре, склонившись над хрупкой девочкой, поцеловал ее в губы.

О том, как зять императора Византии возвращался домой, и о его трех кораблях

Дипломатическая миссия Видаля в лагере Саладина продолжалась всего неделю, в течение которой трубадур не только пел султану свои самые красивые песни, не только славил благородство и утонченность леди Жанны, но и по-настоящему отдыхал и развлекался.

Слушая трубадуров султана и наблюдая танцы гибких точно змеи танцовщиц, Пейре представлял себе чудесное государство христиан и мусульман, где можно будет носить красивые восточные одежды и перенять мягкие обычаи. На пирах, устроенных султаном в честь послов, Видалю и сопровождающим его рыцарям не хватало, быть может, только вина и свинины. Но это было ничто по сравнению со всеми чудесами, вкусными кушаньями и, главное, возможностью узнать нечто новое о музыкальных инструментах, на которых играли местные музыканты. Сам Саладин подыгрывал себя на лире, разукрашенной драгоценными камнями.

Покидая лагерь Саладина, Пейре нес благую весть о мире, который султан был готов заключить с христианским королем. Кроме того, Саладин отправил с Видалем подарки для сестры Ричарда Жанны Английской и просьбу сделаться его женой и султаншей Египта и Сирии.

Вслед за трубадуром тащился целый воз с подарками, которыми султан наградил талантливого трубадура. Сам Пейре и все его спутники восседали на великолепных легких и быстрых словно молнии, арабских скакунах.

Подъезжая к христианскому лагерю, герольды послов затрубили в рога и трубы, и из лагеря им ответили радостной музыкой и дружным ревом воинов.

На самом деле ликовали лишь те рыцари, которым были заранее предложены высокие посты в новом государстве, то есть воины Ричарда, Те же, кто пришел на войну в надежде разбогатеть на законных военных трофеях, восприняли этот день как день траура – ведь мир рушил их мечты.

Вопреки правилам и всяким церемониям, рыцари и воины окружили послов плотной толпой, помогли слезть с лошадей и понесли дальше на руках, увлекая их вглубь лагеря, туда, где стоял шатер короля Англии и выше всех гербов был поднят красный стяг с пятью золотыми львами.

Так белая лютня Пейре спасла жизнь многим людям, принеся мир. В самое короткое время популярность трубадура возросла до невиданных высот, затмив собой славу его жестокого повелителя. Так, если вначале, сразу же после возвращения посольства в лагерь, армия дружно славила Пейре Видаля и короля Ричарда Львиное Сердце – победивших в войне, очень скоро лагерь потонул в едином крике: «Пейре! Да здравствует Пейре Видаль – король трубадуров! Рыцарь, выигравший войну и принесший мир!»

Такая слава не могла радовать короля Ричарда, и он постарался сразу же после пира, устроенного в честь возвращения послов, отправить до смерти надоевшего ему конкурента в свою ставку на Кипре, а затем и на родину.

Луи де Орнольяк был, наверное, единственным человеком в лагере крестоносцев, который жил по своим собственным законам, не подчиняясь ни одному из королей, не завися от уставов рыцарских орденов.

Он не дождался возвращения своего названного сына от султана, заранее зная исход дела и нагоняя теперь потраченное на укрощение Английского Льва время. Как решилось дело с их поединком – не знал никто.

Пейре пытался выяснить, куда мог отправиться эн Луи, но, как и следовало ожидать, никто и ничего о нем не знал. Один воин, несший службу недалеко от шатра Видаля, где после столкновения с Ричардом жил де Орнольяк, рассказал, что тот в пьяном угаре все время рассказывал про Грааль, который он якобы оставил на сохранение в замке Шалю, у своего друга Аймерика, перед тем как отправиться в святую землю. Но эта информация ничем не смогла помочь Видалю.