Рыцарь и ведьма

Девушке было тягостно узнавать все новые истории из прошлого родителей, которые отец преподносил с видом ироничной отстраненности. В каком-то смысле было проще, когда мама оставалось просто фигурой отсутствия, грустной тенью, всегда таившейся где-то за плечом, за пределами поля зрения. Но сказать об этом отцу она не решалась. Ведь он впервые мог не носить застарелую боль в себе. И, должно быть, ему казалось, что с каждым болезненным откровением он оставлял ей, Софии, все меньше оснований осуждать его за тот выбор, который он сделал в пользу умолчаний и лжи во всем, что касалось Виолы Верны.

– Пап, я тебе ручаюсь, что петушиную кровь я не пила. Они что, про птичий грипп не слышали? Мы с подругой просто покатались по городу. Помнишь, я тебе рассказывала про Саскию? Это с ее сестрой я вчера встречалась.

– Я просто очень за тебя переживаю, дочь.

– Я знаю, пап. Я за тебя тоже волнуюсь. Главное, что мы теперь можем обо всем говорить. Слушай, ну а что-нибудь хорошее тебе вспоминается? О маме? Она же не сразу слетела с катушек?

Гай Верна допил бурбон и откинулся на спинку дивана.

– Никогда не забуду ее глаз. Синие-синие, как васильки. Она пришла ко мне на прием, потом пришел следующий пациент, а я все не мог в них насмотреться. Тогда-то она меня и приворожила, не иначе. Особой надобности в том не было, но я влил ей капель для расширения зрачков, чтобы она сама не смогла добраться до дома. Так я первый раз проводил ее. И тогда же, стоя на ее крыльце, поклялся себе, что она будет моей женой. Если б я только знал… А впрочем, оно того стоило. Виола подарила мне тебя. И знаешь, любовь к тебе – это единственное, что позволило ей сохранить хоть какую-то человечность.

– Не знаю насчет любви. Если бы любила, то уж, наверное, захотела бы со мной встретиться хоть разок. Или вообще забрала бы меня к себе, а тебя превратила бы в лягушку! Суд не оставил бы ребенка с лягушкой.

– Если тебе от этого будет легче, София, то думаю, твоя мать всерьез рассматривала такой план. Тебе тогда не было еще пяти лет. Корабль нашей семейной жизни вовсю шел ко дну. Накануне я стрелял в Соломона Лу. Да, представь себе. Где-то вычитал, что нужно непременно серебряными пулями. К счастью, не попал. К несчастью, шайка ведьм жестоко избила меня. Ничего слишком серьезного. Вернее, ничего такого, что нельзя исправить пожизненным приемом антиконвульсантов. Виола, как ты метко выразилась, к тому времени слетела с катушек и на полном серьезе готовилась отдать тебя ведьмам на воспитание. Вспоминаю – даже не верится. Все едва не закончилось побоищем при детском саду. Мы явились туда за тобой. Она с одного конца улицы. Я и твой дядя Эдвин – с другого.

– Но ведь дядя Эдвин не может ходить.

– С тех пор и не может. Кроме нас, на улице были еще люди. Виола заставила их наброситься на Эдвина и меня. Не знаю, как она эта делала. Почему-то она никогда не пыталась влезть в голову мне. Другое дело – размозжить мой череп о мостовую. Я был уверен, что толпа закончит то, что начали ведьмы. Но тут заплакали дети, которые все видели из-за ограды. Ты тоже там была. Похоже, это и остановило твою мать. Она словно опомнилась и впервые за долгое время поняла, в кого превратилась. Сама вызвала «Скорую». А через несколько дней подписала все документы об отказе от родительских прав. Я думаю, она исчезла именно потому, что хотела защитить тебя от того чудовища, которым стала. И до последнего времени ей это неплохо удавалось!

– Пап, а сугубо умозрительно… ты бы не хотел ее снова увидеть? Узнать, как она сейчас живет?…

Гай Верна посмотрел на дочь. Его глаза едва заметно увлажнились, хотя, возможно, ей только показалось.

– Больше всего на свете я боюсь, что она захочет вернуться и отнять тебя. И мне не по себе от того, что кажется, именно это и начинает происходить. Что еще может означать ее письмо?

– Если ты не заметил, я уже не хожу в детский сад, чтобы меня можно было просто отнять.

Отец улыбнулся, но вымученно.

– Просто держись подальше от Соломона Лу. Мне хватило и одного повода для покушения на его жизнь.

– Заметано! Общаться с господином Лу у меня нет ни малейшего желания!

И это было правдой. Даже если недавняя оплошность в телефонной будке и говорила об обратном. Девушка вообще предпочитала не думать о своем странном поступке. О том, как она не стала звонить в полицию, чтобы рассказать о найденном трупе, а вместо этого набрала другой номер – тот, что Соломон Лу записал на карточке с адресом гостиницы «Монсальват». Пускай о мертвой ведьме позаботятся свои, решила девушка. Может быть, это была и не самая светлая идея. Но кто из нас хотя бы раз не ошибался номером?

V. Голый рыцарь