Рыцарь-инженер. 1-2 часть

— О Богини… да что же происходит то? — произнесла девушка. — Я же всего лишь хотела, чтобы было как лучше и…

Как же ей в этот момент хотелось, чтобы её дорогой виконт был сейчас вместе с ней. Поддержал бы её, помог советом или…

Или нет… Аэрис, сейчас вдруг предельно ясно поняла, что… ничего не ощущает, вспоминая о человеке по имени Рафаэль Абареста, более того, секунду назад бывший таким ярким образ молодого аристократа, как-то резко померк и смазался в её памяти.

Девушку настолько это шокировало, что она даже не заметила, как в тот момент, когда карета подпрыгнула, наехав колесом на особо выступающий камень брусчатки, предмет, который она почитала в последнее время наивысшей драгоценностью, подскочил на мягком сиденье и жалобно звякнув ударившись об пол и откатившись к левой двери, юркнул в желобок, а затем и трубку водослива.

— Абареста… — пробормотала девушка, задумчиво глядя в тёмное окно. — Абареста… А это вообще… фамилия? Больше похоже на псефдоним… «Абара» — по-феселийски — «зерно» или «выгода». «Еста» — на кандинском диалекте — «собрать». Получается… «Сборщик зерна» или… «Выгодополучатель»? Странно…

И ладно это… Хмурясь, Аэрис никак не могла понять, а чего собственно такого она нашла в этом типе. У него было довольно приятное лицо, правда украшенное довольно большим, похожим на птичий клюв носом. Жидкие усики, которые хоть и были сейчас в моде у молодёжи, но девушке никогда не нравились, высокие скулы…

Да ладно внешность!

«Настоящий мужчина, может позволить себе быть похожим на «василиска-крокозавра»! Главное — чтобы у него было что-то за душой!» — именно так говорила ей её покойная мать, да и она сама всегда так считала… но самое удивительное не это, а то, как она вообще могла позволить себе связаться с каким-то там виконтом?

Её приятели — не в счёт, двое из них, в детстве были пажами её отца, ещё двое — сыновьями влиятельных вассалов, приближенных ко двору её отца, а покойный Габриэль… его она в далёком детстве подобрала голодного и избитого мальчишку на улице и пристроила работать на конюшне, а когда он заявил, что хочет стать рыцарем — выпросила ему у отца младшее дворянство.

Парня конечно ей даже сейчас было жалко, но… отвечать за свои слова и поступки — долг каждого настоящего мужчины. Так что, бывший конюх получил ровно то, что заслужил.

Этих людей действительно можно было назвать её «друзьями», хотя Аэрис совершенно не понимала, с каких пор начала, как и её заклятая соперница Клоссета называть их «милыми». Девушка всегда ненавидела подобное жеманство…

Но… Чужой человек, практически незнакомый, да ещё и виконт? Да никогда в жизни! Аэрис д’Монсерю — одна из наиболее выгодных и невест Империи, всегда избегала подобных случайных, часто компрометирующих знакомств…

Здесь же… она если подумать, даже после года знакомства, совсем ничего не знала об этом человеке, ведь он собственно никогда ничего о себе не рассказывал, предпочитая задавать вопросы и слушать, как девушка, будто, пустоголовая клуша, сама выбалтывает ему все семейные секреты…

— А может быть меня околдовали, — ахнула Аэрис, и в панике стала расстёгивать верхние пуговички платья, и вытащив маленький кулон, дрожащими пальцами раскрыла его.

Внутри было пусто. В специальное гнездо для священного защитного амулета, блокирующего ментальные магические воздействия, который все аристократы носили при себе с самого детства было сломано, а удерживающие его лапки погнуты. Но хуже всего было даже не это.

Маленький портретик матери, находившийся на обратной стороне крышечки — был безжалостно исцарапан каким-то острым предметом.

— О Богини… Лира ты посмотри… — девушка вскинула голову с светло-золотыми кудрями и медленно повела ей, осматривая пустой салон. — Лира?

И вот тут — Аэрис словно бы проснулась. Очнулась от какой-то жуткой дрёмы, а воспоминания навалились на неё разом, как сорвавшаяся с снежных гор лавина. В ужасе она схватилась за голову.

Перед глазами, пронёсся весь последний год, полный какого-то бреда и розового дурмана. Странные, совершенно не свойственные ей поступки, которые она совершала. Многочисленные «новые» друзья на бесконечных светских раутах, с которыми она раньше бы не стала находиться даже в одном помещении, не то чтобы мило беседовать. Какие-то бумаги, которые она постоянно подписывала для Рафаэля… странное поведение её старых друзей, сдавших относиться друг к другу словно волки.

Жуткая, отвратительная истерика, которую она устроила своему отцу, когда тот вызвав её сообщил, что нашёл ей великолепного жениха и она же отказавшаяся даже смотреть на его портрет. В тот день она наговорила своему попо’нъу столько всего, что под конец, красный от ярости, Герцог наорав на неё, сказал, что она всё равно выйдет замуж за д’Вергри, а если нет — то он отдаст её в монастырь!