Рыцарь-инженер. 1-2 часть

— Прежде чем «разговоры разговаривать», — криво усмехнувшись, произнёс я, — хотелось бы всё-таки понять: кто или что передо мной. Вы — можете доказать, что вы Принц Дюрер…

— Маркиз, «Ваше Высочество»! — ехидно, но с долей боли в голосе, перебил меня собеседник, театрально разведя руки. — Если вам угодно, в «Вашей» стране, я теперь всего лишь «маркиз». Единственный сын многоуважаемой мною леди Эллоры д’Вергри…

— Мы уходим, — коротко бросил я, и, развернувшись, зашагал в сторону моста.

Но это я сейчас мог позволить себе подобный «красивый жест», вроде как «хлопнув дверью», а вот мои ребята, медленно пятились, продолжая держать демонов на прицеле.

— Ладно… Брат… погоди! Извини… — вскинул руку стоящий перед демонами человек. — Признаю, я был не готов сегодня к нашей встрече, а потому… просто сорвался. Ну, ты должен меня понять! Получить такие известия с «любимой родины», ради которой готов был сложить голову… Признаюсь, я лично надеялся, что наша встреча произойдёт немного позже и… при других обстоятельствах. Ты хочешь знать кто перед тобой? Позволь мой сенешаль, представит меня… как ты там говорил? По полной прарадигме… а — нет! Программе?

Я остановился. Это выражение, я применял при Дюрере крайне редко, а потому вряд ли оно настолько запало ему в голову, чтобы даже самые умелые ментальные маги способны были подцепить его, делая слепок памяти моего брата.

Мозг человека, как и любого другого разумного — та ещё штуковина. Это не жёсткий диск компьютера, который можно взять, вот просто так, и копировать техническими средствами на другой носитель, прямым потоком от первого и до последнего бита. Сознание, как и память — та ещё сложная и хрупкая хреновина, переносить которую следовало едино моментно и полностью иначе информация становится бесполезным мусором.

А учитывая, что единственное средство передачи данных у мага-менталиста, это его собственная голова — то ещё и смертельно опасно для него самого. Причём, не важно, куда в итоге должно попасть сознание, на какой-нибудь хрустальный шар из крисозалита или в другого человека — оно просто останется в том «мудреце», который решится провести подобную процедуру — полностью вытеснив его собственное.

То есть получатся просто два вроде разных внешне человека с единой личностью. При этом — неважно человек это или кто-то ещё. Гений он или непроходимый тупица — будет занят и «перезаписан» весь объём без остатка.

Поэтому-то менталисты поступают хитрее — они сами, формируют поверхностный «слепок» — этакую грубую «куклу» из самого важного имеющегося в голове человека. Нечто лишь отдалённо похожее на копируемую личность. Обладающую важнейшими пластами памяти и самодостаточную, но при этом — примитивную донельзя. Живущую не на разуме, а на инстинктах, которую они способны безопасно для себя удерживать некоторое время в краткосрочной памяти.

Так что… следовало скрепя сердце, признать, что, скорее всего передо мной — всё-таки мой брат, а не человек или демон похожий на него, на сознание которого наложили слепок памяти. Ну а что с ним — одержимость ли каким духом, или вообще — осознанное предательство… было уже не так важно.

— Но перед этим, — продолжил, победно глядя на меня тот, кто был или прикидывался Дюрером. — С тобой насколько я вижу, священники Эллидии? Может ли кто-нибудь из них создать «Сферу Трибунала», дабы у тебя брат, не осталось ни малейших сомнений в правдивости того что будет здесь сказано.

Медленно, с наигранной ленцой, взглянув на Отца Фрасиса и получив утвердительный кивок церковника, продолжавшего одновременно с этим бубнить молитву и целиться в кого-то из карабина, сделал приглашающий жест рукой. Нужна вам «Сфера Трибунала», вам почему-то очень важно, что бы я вам поверил — получите и распишитесь.

Громыхнула, прорезав темноту ночи белая молния, откликнувшись на обращённую к Богине просьбу воина-священника и на разделяющем наши отряды замковом дворе, возник лучащийся прозрачный световой купол. Теперь, в течение нескольких минут, каждый разумный, добровольно вошедший в его пределы должен был говорить правду и только правду или в противном случае обратится в прах.

Эллидия — суровая женщина, а это клирическое заклинание, обычно — последний шанс для человека, подтвердить правоту своих слов. Правда, обычно перед лицом вопрошающего инквизитора, а вот так вот, в качестве обычного полиграфа. Вот только, заставить разумного, не желающего предстать перед её судом, пойти на такой рискованный шаг — было попросту невозможно. Божественная энергия вообще вполне могла обратиться против тех, кто вознамерился воспользоваться таким образом силой своей повелительницы.

Правда, в нашем случае, скорее рисковал здоровьем человек выдающий себя за Дюрера, нежели я или Отец Фрасис.