Рыцарь из Дома Драконов

   - Что делать? Ваше высочество соизволило задать преотличный вопрос, - Артур вновь скривил губы в злой ослепительной улыбке, так испугавшей Айну. - На него не смогли бы ответить лучшие из тех мудрецов, которым вы поклоняетесь... но смогу ответить я. - Неужели он все-таки стоял под дверью и подслушивал?! И все теперь знает?! - Поскольку его величество отныне на небесах, вы - наш законный государь. Вернее, станете им, когда возложите на себя корону. К сожалению, этому препятствует такое досадное обстоятельство, как владеющие Тимлейном враги. Обещаю вам, что с моей помощью сие препятствие будет устранено.

   - Вы... Вы поможете мне?

   Айна не ожидала того, что Артур сделал в следующий момент. Он рывком встал с табурета, шагнул навстречу Гайвену и опустился перед ним на одно колено.

   - А куда мне деваться? - просто спросил он. - Хороший или плохой, сильный или слабый... вы мой сюзерен, и я буду служить вам до самого конца. Каким бы он ни был, даже если в конце у нас только темнота и смерть. Пусть даже я не очень вас люблю, и считаю слабаком. Вы не умеете быть королем, только и можете, что рассуждать о возвышенной ерунде... но все-таки вы мой король, сэр, и я вас не брошу. Я охраню вас от всех врагов, сколько бы их ни было. Я перехвачу и преломлю о колено все стрелы, что будут в вас выпущены. Я разобью все мечи, и отрежу все руки, что поднимутся на вас. Я буду идти за вами... а когда земля под нашими сапогами обернется огнем - понесу вас сам. Когда дождь станет градом, а горы упадут на наши головы, я заслоню вас и сделаюсь щитом. Отныне ваша дорога - моя дорога, ваша судьба - моя судьба, ваши недруги падут, сраженные мной, и когда это свершится, менестрели сложат о нас песни. Я клянусь вам в верности, государь, и если нарушу эту клятву, то да будет моя голова отсечена от плеч, то да будет мое имя предано позору и поруганию до самого конца мира, то да будет моя душа заключена в чернейшую из бездн. Но этого не будет! - голос Артура взлетел до потолка и теперь звенел, как клинок во время битвы.

   Гайвен немного поколебался, а потом подался вперед и принял ладони Артура в свои, как требовал того обычай.

   - Я принимаю твою клятву, лорд Айтверн, - медленно произнес Гайвен Ретвальд, и, каким бы чудом это ни было, обрел в тот миг величие, достойное королей древности - они не были его предками, но, подумала Айна, все равно бы приняли его в свой круг. - Я принимаю твои слова, твой обет... и твое служение. И я в свою очередь клянусь, что сделаю все, чтоб ты не пожалел о них. Я отплачу тебе признательностью, я сделаю все, что потребуется, чтоб твои дела не пропали впустую. И... Спасибо тебе. Я клянусь, что не подведу тебя.

   Айна смотрела на двух мужчин, уже мужчин, а не юношей, на сидящего и на преклонившего колено, на двух мужчин, без отрыва смотрящих друг другу в глаза. Они только что объединились узами, которые будут довлеть над ними всю жизнь и заставлять совершать те или иные поступки - иногда очень тяжелые, и подчас совершенно необратимые. Айна знала, что они выполнят то, в чем поклялись. А еще она знала, что это будет нелегко.

   - Ну ладно, - произнес Артур, поднимаясь. - А теперь с вашего позволения, пойду немного высплюсь. А то, знаете, давно уже этого не делал.

   Он поднялся - закованный в свой новый титул, как в боевые доспехи. Поклонился Гайвену, с безупречной учтивостью. Потом посмотрел на Айну, беззвучно шевеля губами, словно намеревался что-то сказать, но так и не сказал. Странно усмехнулся и вышел. Дверь за Артуром захлопнулась с шумом, но Айна даже не вздрогнула. Ей было не до того. Она все так же сидела на подоконнике и смотрела теперь уже в небо за окном, и это небо странным образом изменило свой цвет. Девушка почувствовала духоту.

   - Мне очень жаль, - сказал принц. - Я приношу соболезнования, в связи с гибелью твоего отца. Я... сочувствую тебе.

   Жаль? Сочувствует? О чем он вообще говорит? Как он может сочувствовать ей? Ведь сочувствовать означает разделить боль и радость. Радости у Айны не осталось, а о боли Гайвен и подавно знать ничего не мог. Что он мог знать из того, что пришлось узнать ей? Что этот тихий книжный мальчик знает о серых стенах, из которых не выбраться, о солнце, видимом сквозь решетку, о небе, к которому не протянуть руку, о том, как умирает дневной свет, как приходит ночь, а вместе с ночью идут безверие и страх. Что он знает о смерти, обещанной тебе безукоризненно вежливым тюремщиком? О том, как твой собственный отец отдает тебя в руки этой вежливой смерти? О гордости и чести, единственном оставшемся оружии, без которого не продержаться. Что ему может быть известно обо всем этом? С какой радости он роняет свои дурацкие салонные слова, если не понимает их подлинного значения?

   - Спасибо, - сказала Айна.

   - И мне очень жаль, что погиб лорд Айтверн, - прибавил Гайвен. - Он был достойным человеком. Не все советы, которые он давал моему отцу, казались мне правильными. Но все были сказаны им из желания помочь. Поэтому мне жаль.