Рыцарь из Дома Драконов

— Я пойду с небольшим отрядом, — повторил Артур.

Лорд Роальд поглядел на Айтверна, как на умалишенного, и, надо сказать, не только он. Ничего страшного, Артуру было к этому не привыкать.

— Вы уверены в своих словах, герцог? — тяжело спросил Рейсворт.

— Так же, как в своем имени. Я не намерен вести в Тимлейнский замок всех наших доблестных воинов одной большой оравой. Для моего плана они будут помехой, а не подспорьем. Три десятка хороших солдат принесут куда больше пользы, чем три сотни и тем более три тысячи.

— И каков же ваш план, сэр? — все так же тяжело поинтересовался дядя. Он не верил в замысел Артура, каким бы тот замысел ни был. Не нужно было иметь семь пядей во лбу, чтобы это заметить. Но Артуру вовсе и не требовалась ничья вера. Черт с ними со всеми, достаточно лишь того, чтоб никто не помешал ему исполнить задуманное. Интересно, а эти почтенные господа вообще способны ему помешать? Ему, их командиру и, для многих из них, сюзерену? Кто их разберет, пожалуй, что способны… Ну что ж, значит не позволим им этого сделать, только и всего.

— Мой план вас не касается, граф, — сказал ему Артур спокойно. — Вы, как и все остальные, станете исполнять приказы и не задавать лишних вопросов. Сегодня я отберу несколько десятков своих гвардейцев, тех, которых сочту подходящими для дела, и отправлюсь в путь. На время моего отсутствия командование армией принимает герцог Тарвел. Но не думаю, что ему долго придется командовать. Если все пройдет гладко, к завтрашнему утру война будет закончена.

— А если у тебя не получится? — тихо спросил Тарвел. Сэр Данкан не спорил, не предрекал поражение, не насмешничал, он просто задал вопрос, и за это Артур почувствовал к своему учителю благодарность.

Айтверн пожал плечами:

— Значит, тогда вы вольны делать все, что вздумается. Если через двое суток после моего ухода ворота столицы не отворятся, можете проводить через Дорогу Королей хоть все армии мира.

— Если только в этом еще будет смысл, — бросил Рейсворт. — Скажите мне, милорд, потайная дверь, через которую вы проникните в замок… ее можно так закрыть изнутри, чтобы она не открывалась со стороны подземного хода?

Артур чуть помедлил с ответом.

— Да, граф. Можно.

— Что и требовалось доказать. Если ваша вылазка провалится и вы откроете врагу местоположение двери, мы уже не сможем проникнуть в крепость.

Дядя Роальд был прав, опасность и в самом деле существовала. Однако, на взгляд Артура, опасность эта входила в пределы допустимого риска. Велика ли разница, как именно в случае его провала начнется кровавая баня, если в случае его победы кровавой бани удастся не допустить вовсе? Не допустить… Не будет вороньего клекота, не будет алых пятен на речной воде, не будет сажи и копоти на проломленных стенах.

— Я сделаю все, чтобы этого не случилось, — пообещал Артур. Очень серьезно пообещал, он не отговаривался и не успокаивал, а знал, что и в самом деле сделает все. И только он это сказал, как ему немедленно вспомнился Александр Гальс, лежащий на каменных плитах крепостного двора замка Стеренхорд, и Мартин Эрдер, с криком обращающийся в белый свет. А еще убитый им, Артуром, на площади одной маленькой деревушки герольд. И, вспомнив о них, Артур понял, что же потребуется сделать после того, как над донжоном Тимлейнского замка снова будет поднят флаг со вставшим на задние лапы хорьком. Он повернул голову, обращаясь на сей раз к Гайвену Ретвальду и только лишь к Гайвену Ретвальду. — Ваше высочество… мой принц… скажите, я хорошо служил вам?

Гайвен беспокойно шевельнулся в своем кресле, ловя взгляд Айтверна. Принц ни единым словом не выразил несогласия с его планом, вообще никак не выказал отношения к затее своего маршала, не пытался, против обыкновения, его отговорить. Наверно, Гайвен и в самом деле слишком устал, после всего.

— Вы очень хорошо мне служите, герцог Айтверн, — тихо сказал принц, положив руки на колени и переплетя пальцы. — Так, как никто никогда не служил.

— Спасибо на добром слове. А раз вы довольны моей службой, примите ли вы совет от меня?

— Говорите, — все так же тихо произнес Ретвальд. Он не сказал ни "да", ни "нет", только лишь "говорите". Артур и сам не знал, раздосадован ли он подобной рассудительностью или же, напротив, доволен.