Рыцарь из Дома Драконов(СИ)

Сверкающая стальная рыбка вонзилась Гальсу прямо в сжимавшую меч руку и насквозь пронзила кисть. Граф пошатнулся и коротко вскрикнул - впервые за весь поединок. А Артур, не теряя больше ни грана бесценного времени, побежал прямо на него, на бегу доставая из рукава свой последний кинжал. Оружие выпало у Гальса из ослабевших пальцев - но он тут же ловко поймал меч левой рукой и попробовал обрушить его на неприятеля. Видно, Александр все же недостаточно хорошо владел левой - потому что Артур сумел парировать и выбил у Александра клинок. После чего Айтверн коротко, без замаха, вонзил кинжал Гальсу в живот - по самую рукоять. Кровь хлынула фонтаном, Александр чуть не упал, но вместо того, чтобы упасть, замахнулся здоровой рукой, метя окованным шипами перстнем Артуру прямо в глаз. Артур отбросил руку противника, сломав ее в запястье, и впечатал собственный кулак ему в лицо, слыша, как хрустит сминаемый нос. Гальс выплюнул герцогу прямо в лицо кровавый сгусток - и тяжело повалился под ноги. Спустя секунду Александр был мертв. Умер он тяжело, хотя и быстро.

Затем все как-то смазалось, поплыло, теряя форму. Накатил туман, сырой и плотный, и Айтверн рухнул в него с головой. Мир погрузился в дымку, и дальнейшее припоминалось с трудом. Просто отдельные картинки, никак между собой не связанные. Артур помнил, как шарил пальцами по поясу, все норовя вложить меч в ножны, и не соображал, что меч валяется на другом конце двора. Помнил, как запрокинул голову и глядел в небо. Помнил, как опустился на колени подле Александра. Губы и подбородок графа залила кровь, а глаза остекленели, но его мертвый противник тем не менее казался умиротворенным, обретшим наконец окончательный покой. Все его битвы закончились, к добру или к худу, и его вера привела его туда, куда он шел. А еще Артур помнил туман. Густой, хоть мечом его режь - не разрежешь, хоть криком кричи - не докричишься. И еще - тихий плеск воды. Кто встретит меня, когда к берегу причалит лодка? Кто примет мою монету? Кто протянет руку?

Раздался голос Данкана Тарвела, спокойный и сдержанный, и туман рассеялся без следа.

- Ты убил его.

Все это время герцог Стеренхорда простоял в одном из дальних углов площадки, будто его тут и не было. Каменное изваяние без жизни и голоса. И только, когда все закончилось, он напомнил о себе.

Артур поднял голову и встретился с бывшим наставником взглядом.

- Да. Я убил его.

- Вот именно. Не просто победил. И даже не просто убил. Убил бесчестно, так, как убивать не следует, - по-прежнему сдержанно сказал Тарвел. - Он сражался, как доблестный воин, а ты одолел его, как какой-нибудь разбойник или наемник... А ведь я посвящал тебя в рыцари. Надеялся, что чему-то научил. - Тарвел помолчал. - Простите меня, - произнес он после паузы, перейдя на отстраненное "вы", - я очень перед вами виноват, Артур. Недоглядел где-то. Не справился. Я виноват, что вы выросли подлецом.

Артур опустил глаза, посмотрел на Гальса. Он до сих пор не мог поверить, что Александр мертв. Это не укладывалось в голове. Однако вот он, лежит, распростертый на камнях, не дышит и сердце не бьется.

- Да, я убил графа бесчестно, - признал Артур. - Но это война. И я должен ее выиграть. - Айтверн вдруг криво усмехнулся и проговорил: - Знаете, сэр... Я в детстве любил читать сказки... В них тоже велись войны. Но то были совсем другие войны. Между светом и тьмой, правдой и ложью... Смешно, да? Смешно... Но я любил их, эти сказки. Я в них верил. Они были правильными. Когда герой садился на коня... он знал, куда скачет, куда приедет, кем будет. Когда он убивал - он убивал чудовищ, подонков, злодеев. Тех, кого следовало убить. Он не терзался совестью, никогда, ни в одной сказке. Потому что во всех сказках... их герои, они сражались за добро. Они побеждали, а потом слушали, как менестрели поют об их подвигах. И этих песен не стоило стыдиться. А я... Вот смотрите, сэр. Я верил, что тоже поступаю, как должно. Но я смотрю на убитого мной... и понимаю, он был лучше меня. Во всем. Это неправильная война, сэр. На ней умирают те, кто должен жить, а те, кто и пальца их не стоит - остаются и топчут землю.

Артур протянул руку и закрыл Александру глаза. Откинул с его лба слипшуюся прядь. Вновь посмотрел на Тарвела - поймал его взгляд.

- А знаете, сэр, что я еще вам скажу? - голос Айтверна напомнил ему самому скрежет металла о металл. - Я поступил плохо, но я не мог иначе. Это мое зло, и я никогда не стану от него открещиваться. А вот вы... вы испугались решать. Струсили. Подумали - а что там, как кости упадут, так и будет. Делов-то. Победит один - поддержу его. Другой - другого. И голову ломать не надо. Вы молодец, герцог. Хорошо придумали.

Тарвел не говорил ни слова, его лицо побелело и напоминало полотно.

- Вы просили у меня прощения, - сказал Артур, - за то, что воспитали подлецом. А я у вас прощения просить не буду. Мне просто стыдно. Что я служил трусу.

Артур встал на ноги, огляделся. Отыскал выроненный им меч, подобрал. Подержал немного в руке, взмахнул один раз и спрятал в ножны.