Рыцарь Христа

— К нему до сих пор нельзя притронуться, — сказал Аттила, пощупав лежащий Канорус. — Как же все-таки здорово, что вы сбросили в дырку это адское отродье, а не оно вас. Я уж думал, вам сейчас крышка будет. Вы, сударь, прямо-таки сказочный герой победили демона, изрыгающего огни и молнии. Даже не верится. Бедный молодой Кальтенбах! За что его так? За что? Уходим немедленно отсюда. Боюсь, как бы этот чертяка не выбрался оттуда, с него станется. Долетит до Сатаны, а тот его обратно на землю пошлет. Пойдемте, сударь, пойдемте.

— Как же я могу уйти, оставив здесь Канорус?

— Это верно. Но вы можете вместе с Канорусом оставить тут свою жизнь, а это еще хуже. Так что, может, Бог с ним, с Канорусом?..

— Вот сейчас возьму и тебя тоже брошу в эту дыру.

— С вас станется. Бросайте, все одно, чую, не долго мне коптить небо при такой службе. Сколько вот вы рыцарствуете, всего ничего, а уж сколько бед случилось. Бросайте, не стесняйтесь. Не пикну. Полечу к господину рогатому. После службы у Генриха не привыкать служить у чертей.

— Заодно проверишь, действительно ли это вход в ад или просто глубокая вертикальная пещера. Ладно, кажется, его уже можно взять в руку. Пошли.

Я подобрал Канорус, нести его было горячо, но терпимо, мы покинули колдовское место и стали спускаться с горы.

— Все в порядке? — спросил меня внизу барон Пупилле.

— В полном порядке, приказ императора выполнен, можете нести службу дальше, — ответил я важным тоном и распрощался с Эльзерихом.

Глава XV. ЕВПРАКСИЯ

С последними лучами заката мы с Аттилой въехали в Верону по мосту Святого Петра. Было холодно, с реки дул ледяной ветер. Мы проехали через весь город, мимо знакомых силуэтов — Кафедральный собор, ворота Борсари, дворец герцога, Амфитеатр, купальня Золло. Зловещие очертания дворца Теодориха прочерчивались на фоне последней полоски света на западе. Там горел свет, и быть может даже в сей скорбный день, когда усопла императрица, император в честь этого события намеревался закатить очередной пир с оргией. А может быть, он все-таки страдает? Страдает, что не успел как следует намучать свою жену.

По условиям я должен был встретиться сначала около храма Святого Зенона с четырьмя другими рыцарями Адельгейды, но нетерпение разжигало меня, и я отправил за ними одного Аттилу, а сам устремился в часовню Архангела Гавриила, расположенную неподалеку от замка на месте, где, по преданию, во времена Веспасиана произошло чудесное избавление девушки-христианки от язычников, замышлявших ее предать мукам и казни. Светлый юноша, неведомо откуда взявшийся, подошел к ней, схватил ее за руку и вместе с нею унесся на небо. Потом кому-то было видение, что сей юноша был сам Архангел Гавриил, потому и часовня названа его небесным именем.

Когда я переступил порог часовни, сердце мое сжалось — я увидел стоящий на возвышении пред алтарем гроб, а в гробу мою Евпраксию. И хотя я знал, что она не умерла, а только спит, мне было жутко смотреть на это зрелище. Кроме отца Лоренца в храме оказалось еще несколько человек — служки и две какие-то плачущие женщины. Увидев меня, отец Лоренц тотчас бросился ко мне с самым испуганным видом.

— Скорее! — вскричал он. — Только что здесь были посланные Генрихом люди, они хотели забрать ее и везти куда-то.

— Куда?

— Не знаю. Они сказали, что хотят устроить ей настоящие похороны. Что это может означать, я понятия не имею, но думаю, нечто в духе Генриха. Они хотели забрать, но я с величайшим трудом смог воспротивиться этому, сказав, что они могут убить меня, но я обязан довершить свой обряд.

— И сколько они обещали ждать?

— Нисколько. Они ушли, сказав, что немедленно явятся сюда вместе с Генрихом. Поэтому вы сейчас хватайте свой меч, угрожайте мне, ударьте меня, да посильнее, чтоб я упал, и после этого берите Адельгейду и исчезайте. Да поможет вам Бог!