Рыцарь короля

— Попробую объяснить, — сказал он, вернувшись наконец на свое место. — Давай-ка рассмотрим проблему — прежде всего с точки зрения госпожи регентши, талантами которой я всегда восхищался, а сейчас могу лишь искренне изумляться. В этом деле она сослужила Франции хорошую службу — хотя и за твой счет. Имея в виду две цели, она ловко использовала тебя для достижения обеих. Двойной ход величайшей тонкости!

— Две цели? — повторил Блез.

— Да. Первая из них — обнаружить, кого кардинал Уолси посылает к Бурбону, дабы можно было схватить этого человека, — желательно при переговорах с герцогом. Этого гонца ожидают в самом скором времени. Вполне вероятно, что миледи Руссель располагает сведениями, которые будут ценны для него. Поэтому герцогиня и поддержала желание миледи спешно попасть в Женеву и использовала тебя в своей комбинации. Но это ещё не все, есть и вторая цель. Герцогиня не против, чтобы король забавлялся с фаворитками, но при условии, что их держит в руках его мать. Ты что думаешь, мадам де Шатобриан попала в немилость просто потому, что надоела королю, или мадемуазель д'Эйли завоевывает королевскую благосклонность исключительно благодаря своим прелестям? Конечно, нет. Эта английская девица может стать опасной, если её перехватят и вернут ко двору прежде, чем она покинет Францию. Значит, её надо так скомпрометировать, чтобы королю она стала даром не нужна, даже если его курьеры привезут её обратно. И в этом деле ты тоже как нельзя лучше подходил для целей регентши.

— Да-а, — протянул Блез, — теперь мне ясно. Но что же другое я мог сделать?

— Ничего — у тебя ведь, как я сказал, нет опыта в таких делах. Заметь, госпожа регентша могла использовать многих других, а выбрала тебя.

— И обещания ничего не стоят? Она дала слово оправдать меня перед королем.

Де Сюрси покачал головой.

— Бедный мальчик!.. Ладно, теперь давай подумаем о короле. Миледи Руссель он забудет, а вот тебя — нет. Может быть, если ты зароешься поглубже в армии или ещё где-нибудь, лишь бы не попасться ему на глаза, то будешь в безопасности. Но как же тогда продвижение по службе? Карьера? Успех? Черта с два! Забудь про все. Зато вот что помни: если мятеж господина Бурбона провалится, то из-за предательства твоего отца и брата попадешь в мятежники и ты. Из боязни показаться смешным король может удержаться и не наказывать ничтожного человечка, похитившего приз, которого домогался он сам, но что помешает ему покарать сына и брата заведомых предателей? Тебя легче легкого будет обвинить в том же преступлении.

— Выходит, я пропал?

— Ну, не так сразу… У тебя есть два пути. — Маркиз наклонился к Блезу и пристально посмотрел на него. — Ты можешь и в самом деле стать изменником, присоединиться к герцогу и поднять оружие против Франции — стоит сказать лишь слово миледи Руссель о том, что мы задумали насчет английского посланца, и одна эта услуга создаст тебе положение в стане врагов. Не исключено, что Бурбон победит — дело-то весьма сомнительное, — и ты будешь процветать вместе с ним. Ну, а если он проиграет, ты сможешь утешать себя пословицей, что лучше быть повешенным за овцу, чем за ягненка… Я тебе такого, конечно, не советую, но лучше уж я скажу это вслух, чем ты подумаешь про себя. С тобой ведь подло обошлись…

Блез ощетинился:

— Но не король. И вы сказали, что герцогиня Ангулемская сослужила Франции хорошую службу, хотя и оказала плохую услугу мне… Нет, монсеньор, я не отступлю от выбора, который сделал в Лальере. Франция значит для меня больше, чем дом Валуа, как бы со мной ни обошлись.

— Для меня тоже, — заметил маркиз. — Тогда, значит, тебе остается открытым только один путь: восстановить свою репутацию перед его величеством, совершив дело такой важности, чтобы увеселительная прогулка с миледи Руссель выглядела пустяком по сравнению с ним. К счастью, случай представится в скором будущем. Вот почему я сказал, что тебе нужно и дальше плыть по течению. Что, по-твоему, способно более всего удовлетворить короля сейчас? Он упоминает об этом в письме.

Было ясно, что де Сюрси имеет в виду доказательство вины Бурбона, а им мог бы стать арест герцога во время его переговоров с британским агентом. Поняв это, Блез заранее сжался в ожидании предложения, к которому вел маркиз.

— Предположим, — продолжал де Сюрси, — что ты выследишь этого чужеземца и станешь наблюдать за ним до самой его встречи с герцогом. Тогда именно тебе король будет благодарен за поимку обоих — за услугу столь значительную, что она может повлиять на историю Европы. Ибо, говорю тебе, господин коннетабль сейчас более опасен для Франции, чем Империя и Англия, вместе взятые. Предположим, повторяю, что ты сумеешь это совершить. Если так, то одним махом ты завоюешь свое счастье и спасешь страну!.. А больше тебе надеяться не на что.

К удивлению маркиза, его речь была встречена невыразительным молчанием, и после паузы он спросил:

— Ты меня понял, Блез?

— Благодарю вас, понял. Но, вдобавок ко всему, я хотел бы сделать ещё одно предположение: допустим, что посланец, о котором шла речь, — брат миледи Руссель?