Рыцарь, куколка, царевна и Вася

– Да я жалею только о потерянном впустую времени. Сто раз могла бы уже замуж выйти, – сокрушалась Инна.

– А я выхожу, – сказала Кира.

– За кого?

– Как за кого? За Родиона.

– Япониста своего?

– Да.

Кира начала встречаться с Родей на третьем курсе. На Инну он не произвел большого впечатления, потому что не был красавцем. И вдобавок к этому оказался сыном обычных, не богатых, родителей, хотя и москвичом. А когда Кира сказала, что Родион японист, то Инна не сразу поняла: что значит японист? Поняв, принялась отговаривать подругу, призывая обратить внимание на бизнесменов. Кира только смеялась, называя Инну неисправимой акулой.

Кира со второго курса стала поддразнивать Инну акулой. Это из-за трезвого цинизма, с каким Инна выбирала себе парней и из-за безжалостности наевшегося хищника, с которой она их оставляла. Так, по крайней мере, говорила Кира. Инна не обижалась, даже не думала обижаться, потому что знала, что Кира ее беззаветно любит и желает добра. Кроме того, Инна всего лишь говорила вслух то, что думает каждая женщина, перед тем, как соблазнить мужчину: стоит ли и почему именно он. Почему стоит и почему именно он Кира слушать не любила и махала на Инну руками, мол, у тебя всегда одни причины: кажется, он «ого-го» и это надо проверить, и у него есть деньги.

– Брак должен быть по любви, – сказала она, – а деньги заработаются, если дураков и лентяев нет.

– Разобьется ваша любовь о лодку быта и безденежья, будешь знать, – обещала Инна. – Надоест тебе молоком с сушками гурманствовать, – и помахала надкусанной сушкой.

Они сидели в кухне Инниной квартиры и пили холодное молоко с хрустящими сушками. Это было их любимое лакомство со студенческих времен.

– Ну, браки чаще богатства не выдерживают.

– Скажешь тоже!

– И вообще: где лад, там и клад.

– По мне, так, где клад, там и лад.

Они замолчали, думая о своем.

– Иногда ты меня очень удивляешь, – сказала Кира. – Ты умеешь молчать о глубоко личном, например, о недостатке Никиты. Это внутренняя деликатность? – и не ожидая ответа, добавила: – Ты молодец.

Инна пожала плечом: не хотелось говорить об этом, вот и не говорила. Да и было бы, о чем говорить!

– Надеюсь, мы по-прежнему будем близки, – сказала Инна, сменив тему. Ей вдруг стало жутко грустно.

– Конечно, нас друг у друга уже не отнять. Даже если мы будем ненавидеть друг друга, все равно мы будем родные и самые близкие. И никуда нам от этого не деться.

– Кирка! – обняла Инна подругу и чуть всхлипнула. – Будь счастлива, хотя Родька твой зануда! Я буду подружкой невесты?

– Конечно, кто же еще! – засмеялась Кира.

– Тогда слушай меня! Я знаю, как все должно быть!

– О, мама дорогая, я так и знала! – закатила глаза Кира.

А потом Инна растерянно замолчала, побледнела и потеряла сознание.

***

Из приемного отделения ее прямиком увезли в операционную. Оказалось, что у Инны больная почка и все плохо по гинекологии. Испуганная Кира не сразу смогла понять, что говорит ей врач. У Инны не будет детей. Ее диагноз – это всегда бесплодие. Даже если она каким-то чудом забеременеет, то из-за почек не сможет выносить.

– Да у нее никогда ничего не болело! – возмутилась Кира.

– Верю. Особенности симптоматики, плюс высокий болевой порог. Ваша подруга как толстокожий бегемот мало что чувствует, а на то, что чувствовала, не обращала внимания.

– Что же делать? – голос Киры задрожал.

– Для начала вести здоровый образ жизни. Ну и придется всю жизнь поддерживать себя лекарствами, лечением. Ничего, люди и не с такими болезнями живут.

После операции Кира долго, очень долго сидела у койки в палате, держа Инну за руку, свободную от капельницы. Они молчали и только слезы текли по их лицам.

Кира взяла отпуск за свой счет и дни и ночи не отходила от подруги. Иногда ее сменяла Альбина Петровна. Как-то, увидев, что у Инны текут беззвучные слезы, старушка склонилась к кровати.

– Болит? – спросила Альбина Петровна, чуть касаясь живота Инны.

Инна взяла ее руку и положила себе на сердце, тут, мол, болит. Подбородок Альбины Петровны задрожал, и она стала ободряюще гладить руку Инны:

– Ничего, дорогая, ты молодая и сильная. Природа и медицина творят чудеса. Все у тебя будет хорошо, я это чувствую.

Инна все две недели молчала. В день выписки сказала Кире:

– Хрен им всем! У меня будет трое детей и дом с белой гостиной!

Она отказалась пожить какое-то время у Киры и вообще хотела побыть одна, но Кира проявила упрямство и на время переселилась к подруге.

Пока Инна лежала в больнице, Кира навела идеальный порядок в ее съемной квартире. Перестирала все, что можно, вымыла окна, заполнила подоконники цветами, переставила мебель и в коридоре переклеила обои. Ей помогал Родя. Когда Инна вошла к себе, то была тронута до глубины души. Сама она не стремилась создавать уют на чужой территории, считая это ненужным, но теперь оценила.

В спальне на кровати был разложен нежнейший пеньюар цвета топленого молока и крошечный шейный платок с символикой Шанель.

– Это тебе, наслаждайся! – обняла ее за плечи Кира. – Натуральный шелк.