Рыцарь Курятника

— Однажды вечером я был один в передней, было около полуночи, и я притворился спящим на скамейке. Швейцар, не видя меня, вышел. Я тотчас запер двери Гвардейской залы. Когда настало время вашему величеству ложиться спать, пришли дежурные и, найдя дверь запертой, постучались. Я им не открыл и ничего не ответил. Свечи я потушил. Тишина и темнота заставили всех подумать, что они пришли слишком поздно, и что король лег спать. Они ушли очень встревоженные. Тогда я опять зажег свечи и стал ждать. Бине ничего не знал и вышел из вашей спальни, а ваше величество пришли тотчас же вслед за этим. Вы казались удивленным, не видя дежурной прислуги, и я имел счастье служить вашему величеству один. Я выиграл мое пари.

Король громко расхохотался.

— Это, однако, и вправду, — сказал он, — просто невероятно! Будут рассказывать, что один негодный паж имел смелость принудить французского короля лечь в постель без его услуг, чего не осмелился бы сделать ни один из самых могущественных государей Европы, — и этому рассказу не поверят. Однако вот виновник этого события! Но знаете ли, милостивый государь, вы заслужили официального объявления войны с моей стороны.

— Ах, государь! — сказал паж Ростен, падая на колени и сложив руки. — Сдаюсь — я ваш покорный пленник!

Король улыбнулся ему.

— Встаньте, — сказал он, — я уже простил вам и опять прощаю. Но в следующий раз, господин французский рыцарь, подумайте лучше о соотношении наших сил.

Ростен с любовью поцеловал руку, протянутую ему королем.

Людовик XV в частной жизни был всегда добр, прост, любезен и снисходителен.

«В Шуази, в Рамбуйе, — говорится в записках Ришелье, — король разговаривал так просто, что придворные забывали иногда, что он французский король. Он не давал им чувствовать, что они его подданные, ужинал с ними, как обыкновенный человек, — без церемоний, играя роль хозяина; особенно в Шуази, словно простой помещик в своем деревенском доме».

Даже закончил причудливую прическу короля.

— Кстати, — произнес Людовик XV, — как здоровье вашей дочери. Даже?

— Хорошо, государь. Очень даже хорошо. Ваше величество слишком милостивы, осведомляясь о ней каждый день.

— Она выздоровела?

— Совершенно. Вот уже три дня, как она выходит гулять.

— Да. Кене мне сказал, что уже нет никакой опасности, и что она скоро выздоровеет совсем. Пейрони сказал мне то же самое. Я бы хотел видеть ее, Даже, я вам уже говорил.

— Но нынешней ночью желание вашего величества может быть исполнено.

— Как?

— Дочь моя узнала от меня сегодня, что ваше величество изволит ехать на маскарад, и уговорила меня взять ее вместе с ее приятельницей Нисеттой Рено. Я обещал, так что буду на маскараде с моими сыном, дочерью и ее подругой, и, если ваше величество пожелает видеть Сабину, я сам представлю ее вам.

Сказав это, Даже отступил на несколько шагов.

— Вот, ваше величество причесаны, — сказал он.

В дверь комнаты постучались. По знаку короля Ростен побежал отворить.

— Герцог де Ришелье! — доложил он.

— Войдите, герцог, я сейчас буду готов, — сказал король.

Ришелье вошел.

XXXII. ПРАЗДНИК В РАТУШЕ

В больших залах ратуши была толпа — толпа блестящая, шумная, веселая, оживленная, в костюмах всевозможных фасонов и расцветок.

Купеческий старшина и его помощники пригласили всех знатных и богатых особ. Даже среди мещан выбрали самых хорошеньких работниц и мастериц и нарядили их в изящные костюмы. Тут виднелись Тритоны, махающие своими плавниками и любезничающие с нимфами Дианы, там Сатиры танцевали со жрицами Весты, Грации с приятной улыбкой следовали за Людоедами, готовыми их пожрать. Сирены танцевали с черными Демонами, возле них жеманная Минерва порхала в контрдансе с Марсом, Телемах разговаривал с Каллипсо, Геркулес преследовал Омфалу, Андромаха слушала лесть Морского чудовища, а Амур нашептывал комплименты Венере, приятно ему улыбающейся. Все это находилось вперемешку с турками, американцами, китайцами, цыганами, испанцами, Зефирами, Арлекинами, Летучими мышами и черными, красными, зелеными, синими, желтыми, белыми, золотистыми, серебристыми Домино. Однако преобладали восточные костюмы. Несколько лет уже Восток был в моде. Галлан перевел «Тысячу и одну ночь», Монтескье написал свои «Персидские письма», Вольтер — «Заиру». Поэтому на маскараде было много гурий, султанш и баядерок.

Было около полуночи, и бал был в самом разгаре. Инкогнито короля было уважено. Он прогуливался среди толпы и наслаждался этим зрелищем. Ришелье, Таванн, Субиз и еще несколько человек, в более или менее странных костюмах, следовали за королем. Купеческий старшина приготовил для короля маленькую гостиную, в случае если Людовик XV захочет отдохнуть или поговорить, удалившись от вихря танцев. Эта маленькая гостиная, вся убранная зеленью, называлась Гостиной цветов.

Опираясь на руку Ришелье, тонкий, язвительный разговор которого его очень забавлял, король проходил по большой зале, когда к нему почтительно подошла маска и проговорила шепотом:

— Государь, угодно вам видеть мою дочь?

— Вашу дочь? — повторил король. — А! Это вы, Даже? С большой охотой. Где она?