Рыцарь Курятника

— Еще одно обстоятельство, государь, — отвечал начальник полиции, — которое должно бы, кажется, объяснить дело, а между тем оно еще больше запутывает его. Письмо, которое я прочел вашему величеству, было получено вчера по почте, как я уже имел честь вам сообщить. Однако это не единственное известие, полученное мною. Сегодня, когда я возвратился домой в час ночи, на моем бюро уже были донесения, которые кладутся туда каждый вечер в одно и то же время. Я начал просматривать их, по своему обыкновению, как вдруг глаза мои остановились на этом толстом конверте, лежавшем между бумагами.

Докладывая, Фейдо вынул из портфеля стопку бумаг, лежащих в пергаментном конверте, и подал его королю. На этом конверте было пять печатей. Четыре печати, поставленные по углам, были разного цвета: желтая, зеленая, белая и черная. Печати представляли из себя петухов различных видов. На средней печати было белое яйцо на красном фоне. На конверте крупными буквами было надписано: «Начальнику полиции».

Когда король рассмотрел этот странный конверт, Фейдо вынул из него лист обыкновенной почтовой бумаги, на котором было написано несколько строк:

«Господин начальник полиции!

Так как вас, наверное, беспокоит внезапное исчезновение вашего агента Жакобера, я спешу теперь, когда тайну уже можно раскрыть, предоставить вам сведения, которые должны быть для вас приятны.

Вот точная копия протокола суда и казни Жакобера.

Прочтя это, вы можете удостовериться, что моя полиция так же хорошо организована, как и ваша, и что мои агенты не менее умны и не менее преданны, чем те, которые служат вам.

Я надеюсь, господин начальник полиции, в ближайшем будущем иметь удовольствие видеть вас и разговаривать с вами, и тогда вы поделитесь, какое удовольствие доставили вам драгоценные сведения, сообщенные мной.

В ожидании этой минуты, к которой я стремлюсь всем сердцем, прошу вас считать меня нашим нижайшим и преданнейшим слугой.

Рыцарь Курятника».

Король взял письмо и внимательно его рассмотрел, потом сравнил его с письмом, адресованным маркизу д’Аржансону.

— Это, безусловно, один почерк, — сказал Людовик XV.

— Без сомнения, государь, — подтвердил министр иностранных дел. — Сегодня утром я предложил разобраться с этими письмами трем людям, сведущим в почерках, и все трое независимо друг от друга объявили, что эти строчки написаны одной рукой.

— Очевидно, их писал Рыцарь.

— Он и подписал.

— Где же протокол, о котором идет речь?

— Вот он, государь.

Фейдо де Морвиль взял лист золотообрезной бумаги, свернутой письмом, и развернул.

— Читайте, — сказал король.

Начальник полиции приготовился читать, но Людовик XV, видя, что маркиз д’Аржансон слегка опирается о стол — потому что министр и начальник полиции стояли, как этого требовал этикет, — улыбнулся с тем любезным видом, который был ему свойствен и сказал:

— Садитесь, господа!

Д’Аржансон и Фейдо сели на табуреты; начальник полиции начал читать:

«Из нашего подземного парижского дворца, в ночь на 25 февраля 1745 года, в пятый год нашего царствования…»

— Так и написано? — спросил король.

Фейдо подал бумагу королю.

— Оказывается, в Париже два короля и два дворца, — сказал Людовик XV, — на земле и под землей. Я очень рад узнать эту новость. Дальше!

Фейдо продолжал:

«ПРОТОКОЛ ЗАСЕДАНИЯ ПЕТУХОВ

Обвинение, суд, осуждение и казнь Жакобера, признанного и объявленного изменником и арестованного на месте преступления в самом Курятнике.

Сегодня вечером, 25 февраля 1745 года, Жакобер, бывший член нормандского общества „Флоран и К.“, оставил это общество, чтобы перейти на службу потребителей королевской казны…»

— Это шутка! — воскликнул Людовик XV.

— Так написано, государь.

— Знаете ли, этот ваш разбойник становится очень забавным, — продолжал король, откидываясь на спинку кресла, — если это продолжится, я пожелаю его видеть.