Рыцарь лома и топора

Над стадионом гулко забили барабаны, и двое судей начали утихомиривать толпу. Когда первые страсти мало-помалу улеглись, на поле вышел субъект в белой тоге. Круглая физиономия у него была свекольного цвета, будто он только что покинул парилку бани. Он что-то начал громогласно вешать в рупор.

– Что?! – недоуменно выдохнул сатир.

– Как?! – воскликнула нимфа.

– Не может быть! – пропищал мирцаир.

А субъект продолжал вещать, и трибуны окунулись в тишину.

– Что он говорит? – Коля почувствовал неладное.

– Это же полный идиотизм! – завопил сатир.

– Что? Что такое? – Коля нетерпеливо двинул его кулаком под ребро. Сатир охнул.

– Этот кретин с рупором является председателем счетно-судейской комиссии, – пояснила нимфа взволнованно. – И он утверждает через свой матюгальник, что победил император.

– Как? – нахмурившись, спросил Коля. – С какого бугра?

– Дело в том, что победа императору присуждена единогласным решением комиссии, – продолжила нимфа. – Он выиграл заезд, показав лучшие результаты по техничности и артистичности в заезде.

– При чем здесь это?! Он это серьезно?! – заорал Коля.

– Кроме того, оценка императора значительно выросла за показатели в экстерьере лошадей, гламур в одеянии, изящество жестов, убранство колесницы и, самое главное, благожелательные улыбки, адресованные своему народу, а также за обещания ему лучшей жизни и светлого будущего.

– Это шутка? – недоверчиво спросил Коля.

– Император никогда не шутит, рыцарь, – угрюмо произнес сатир.

– Скотина это, – встрял Петрысь.

– Да ну! Вы шутите! – Коля махнул рукой. – Я не верю, что так может быть! При чем здесь соревнования на скорость и оценки за артистичность? Это что, фигурное катание? Это шутка?!

– Руно снимают. – Сатир показал рукой на шест.

Коля увидел, как золотистая шкура барана медленно поползла вниз. Он отказывался верить, что так может быть. Нет, он предполагал, что Нерон способен на любую гнусность в стремлении воспрепятствовать победе Коли. Сказать по правде, он на протяжении всей дистанции ожидал стрельбы по колесам, «лежачих полицейских» посреди дороги и прочих возможных мерзостей. Но того, что происходило сейчас, невозможно было даже предположить, а не только представить. Как подумалось Коле, такое могло возникнуть только в самом воспаленном мозгу с больным воображением. Народ на трибунах, поначалу не поверивший заявлению субъекта с рупором, медленно начал осознавать происходящее и недовольно загудел, а уже через минуту-другую забушевал по-настоящему.

Братки в белых халатах меж тем вытащили Золотое руно на середину поля, туда, где находился постамент для награждения. Император, сойдя с колесницы, под бой барабанов взошел на верхнюю ступень постамента и вздернул к небу руки. Мерзко и протяжно завыли трубы, пронзая своим звуком недовольный рев с трибун. Все происходило быстро, очень быстро, в суетливой спешке, и Коля понял, что еще пара минут – и Золотое руно исчезнет с его глаз навсегда. Он окинул взглядом стадион. Недовольный народ продолжал яростно бушевать и напирать на стражу. На поле в сторону постамента с императором полетели гнилые яблоки, мандарины и прочие несвежие плоды местной флоры, а тот как ни в чем не бывало потрясал над головой главным призом Олимпийских игр и нагло улыбался. Надсадно выли трубы, били барабаны. Сотня-другая клакеров на трибунах безуспешно пыталась перекричать многотысячную толпу, славя императора.

Коля принял решение. Иного в данной ситуации не дано, – сказал он себе. Когда власть имущие творят наглый беспредел, остается только ответить силой. Сила в правде. А правда на стороне Коли. И самое главное, у Коли есть лом как орудие правды.

– Все садитесь в машину, – процедил Коля сквозь зубы.

– Что? Зачем? – тупо спросил сатир.

– В машину, быстро! – рявкнул Коля, открыл дверцу, завел двигатель, затем выхватил с заднего сиденья лом, подумал секунду и прихватил топор. Опустил забрало на шлеме, лом сжал правой рукой, а топор левой.

– Рыцарь! Что ты собрался делать? – заблеял сатир. – Нас же убьют тут всех!

– Все правильно, рыцарь! – ободряюще кивнула нимфа. – Мочи их на месте!

– Закопай их тут это там повсюду! – закивал Петрысь.

– Я помогу, рыцарь! – пропищал мирцаир.

Коля был далеко не безрассуден. Во-первых, он рассчитывал на эффект неожиданности. Императора окружали двенадцать гвардейцев. Но Коля видел, что все их внимание сосредоточено на бушующей в гневе толпе. Они напряженно следили, как два ряда стражи, прогибаясь под напором людских масс, отчаянно сдерживают натиск. Похоже, гвардейцы не ждут удара с его стороны. Они и предположить не могли, что один человек, пусть даже очень сильный, трижды чемпион Олимпиады, рискнет напасть на них, чтобы прорваться к императору. Коля затеял весьма рискованное дело, но вовсе не безнадежное. Ворота стадиона открыты. Он решил раскидать гвардейцев, вырвать из хлипких ручонок Нерона Золотое руно, заскочить в машину и рвануть ее с места, затем на скорости прорваться к воротам, а там ищи ветра в поле.