Рыцарь-маг

Вместо себя Филипп Август оставил герцога Бургундского, а с ним — большую часть своих войск и казны. Он увозил во Францию богатую добычу и надежды, связанные с тем, что Ричард, похоже, собрался надолго задержаться в Сирии. Капетинг надеялся, что к тому моменту, когда английский правитель наиграется в войну среди бесплодных скал и скудных рощ Палестины, ему уже некуда будет возвращаться.

А король Английский лишь с облегчением вздохнул, когда французские галеры растворились в густо-голубой дымке морского горизонта. Он был уверен, что Иерусалим скоро падет к его ногам, а Саладин либо погибнет, либо сбежит. И тогда вся слава и вся богатая добыча будут принадлежать ему. Тем более что лишь накануне до него добралось послание одного франка, владеющего местным языком и потому без труда узнававшего у окрестных жителей самые важные новости. От сирийцев, торговавших провизией на всем побережье, солдат узнал, что сарацины в большинстве своем оставили Иерусалим, поскольку султан собирает силы где-то на юге, близ Дарума.

Новость заставила английского короля ощутить приятный зуд в пальцах. Он разослал приглашения всем герцогам и графам, как английским, так и французским, пообещал им обильное угощение и хорошие вести.

На пиру, повинуясь жесту руки Ричарда, Дик зачитал послание бойкого франка. Прочел с трудом — письмо было написано на очень плохой латыни отвратительным неразборчивым почерком. Насколько можно было понять, с просьбой составить послание солдат обратился к священнику в Яффе, совсем недавно захваченной воинами английского короля. Армейские священники в большинстве своем образованностью не блистали, многие из них вообще не умели ни читать, ни писать. Один грамотный, как видно, нашелся, но все, на что он оказался способен, — нацарапать корявое послание. Поэтому, с трудом прочитав вслух первые две строчки, Дик, кое-как разбирая остальное, просто пересказал суть письма.

— Замечательная новость! — заявил Ричард, отмахнувшись от своего любимца. Тот понял жест и замолчал. — Не так ли, господа? Мой солдат сообщает, что в Иерусалиме почти не осталось войск. Значит, мы возьмем его голыми руками, стоит лишь как следует пугнуть. Не так ли?

«Господа» ответили нестройным гулом. Кое-кто сомневался, стоит ли очертя голову, кидаться в глубь вражеской территории, кое-кого интересовало, а почему, собственно, они должны верить словам какого-то солдата.

Но Плантагенет взглянул на присутствующих так свирепо, что языки присохли к гортани. После происшествия под Акрой, где всего за один час было перебито почти полторы тысячи пленных, его стали бояться не только сарацины. Король решил ринуться в бой — и лучше с ним не спорить.

Поэтому вопрос, стоит или не стоит идти к Иерусалиму, не стали обсуждать. Обсуждали другое: сколько гарнизона оставить в Акре, сколько войск взять с собой, сколько съестных припасов нагрузить на корабли? А Герефорд, который сидел рядом с Ричардом и посматривал по сторонам, заметил взгляд герцога Гуго Бургундского. Недобрый взгляд и направленный — вне всяких сомнений — на короля Англии.

На следующий же день первые отряды выступили из Акры в Яффу, откуда и собирались свернуть в глубь страны, к Иерусалиму.

— Ты отправишься со мной, Герефорд, — приказал Ричард Львиное Сердце. — И на этот раз, уж будь добр, не бери с собой невесту. Нечего бабе делать в таком опасном походе.

— Да, ваше величество.

— Ты смелый рыцарь. Пожалуй, отдам тебе еще сотню солдат из отрядов Йорка — все равно их надо кому-то поручить. — Король Английский рассмеялся и хлопнул Дика по плечу. — Ну-ну, нечего так огорчаться. Как только возьмем Иерусалим и его окрестности, я прикажу перевезти дам в Святой Город и устроить турнир. Ты не успеешь соскучиться без своей прелестной Анны.

Дик, думавший только о том, что на время похода останется без удивительной магии своей невесты и без ее лука, бьющего в цель с поразительной точностью, даже поморщился. Но ничего не возразил. Только, помедлив, спросил:

— Допустим, герцог Бургундский не пойдет с вами. Разве вы справитесь без него, ваше величество? Без него, его войск и других баронов, которые держат его руку?

Король нахмурился.

— Почему это он может не пойти со мной?

Дик лишь развел руками.

— Ты что-то слышал? Что-то видел?

— Нет, государь.

— Я тебе вот что скажу. — Ричард приблизил свое лицо, бледное, озаренное мрачным светом глаз, на мгновение показавшихся молодому рыцарю глазами одержимого. — Если он это сделает, он пожалеет.

Дик слегка улыбнулся и промолчал, как всегда.

Вечером, у костра, где граф Герефорд устроился с Трагерном и Джорджем Элдли, попросившимся под его начало, когда убили графа Бёгли («Может, уделишь мне деревеньку в своем Герефорде? Буду твоим вассалом...» — шутил Джордж), царило оживление. Элдли расспрашивал друга о Лефкосии и Килани и дивился, как ему удалось найти дорогу в пещерах.

— Да я бы под землю ни за что не сунулся. Заплутать там — легче легкого. Под землей ничего не указывает направления. Заблудишься — и глодай мох да камни, пока не помрешь. Дело известное.

Трагерн лениво пошевелился.