Рыцарь надежды

— Ну, теперь-то сомневаться не приходится, в бою он окончательно сбросил личину. Как вы могли поверить его раскаянию? Он трус, он просто пытался спастись, все равно как! Останься он в живых, я бы на вашем месте никогда больше не рискнул доверить ему свою жизнь или жизнь своей жены!

— Я польщена. — Эдлин опустила глаза, чтобы скрыть изумление.

— Оставьте, хозяйка, — ответил Уортон с такой кислой миной, будто надкусил лимон. — Не знаю уж, что нашел лорд в такой редкой упрямице, как вы, но я уважаю вас, потому что привык доверять его мнению.

— Однако все же не поверил, когда я сказал, что сэр Линдон искренно раскаялся, — раздраженно бросил Хью.

— Я заранее знал, что вы примете его сторону — старую дружбу так просто не забудешь, — пожал плечами Уортон. — Но он умер, к чему теперь спорить?

Действительно, к чему? Уж не Уортон ли воткнул под ребро Линдону нож? Вполне возможно. Впрочем, хозяин слишком хорошо знал своего слугу, чтобы рассчитывать на его признание.

— Что случилось, то случилось, — примирительно пробормотал Хью. — Я не в силах ничего изменить.

Однако в глубине души он и не хотел ничего менять. Он никогда бы уже не смог верить Линдону, как раньше, и их новые отношения, как бы они ни сложились, были бы им обоим в тягость.

— За исключением излишней доверчивости, в остальном хозяин выше всяких похвал! Он ведь еще до начала битвы с де Монфором умудрился разогнать пол-армии мятежников! Как вам это удалось, хозяин? — хитро прищурившись, спросил Уортон.

Хью не рассердился на него за это подшучивание, напротив, он с радостью воспользовался случаем, чтобы выразить уважение женщине, которую любил.

— Меня научила этому жена.

— Неужели? Когда же это?! — От удивления у Эдлин округлились глаза.

— Милая, — сказал Хью, — увидев, как благодаря своей сообразительности ты дважды одержала верх над гораздо более сильным противником, я решил пойти по твоим стопам!

К ужасу Хью, глаза Эдлин медленно наполнялись слезами.

Она плачет! Он растерялся, ведь ему еще не приходилось иметь дела с плачущими женщинами. Он бы с радостью сбежал, но из-за ранений просто не мог двинуться с места.

— Эй, почему ты плачешь, ведь я, кажется, не сделал тебе ничего плохого. Разве я не признал твою правоту?

— Потому и плачу! — Вытащив из сумки полоску бинта, Эдлин вытерла ею нос. — Теперь мы действительно стали мужем и женой.

— Какие могут быть в этом сомнения? — Попытавшись подняться, Хью почувствовал, что она обнимает его за плечи. — Разве я не пользуюсь каждой возможностью, чтобы уложить тебя в постель?

— Все, все, больше я не желаю вас слушать! — Ричард принялся гудеть, стараясь заглушить их голоса.

— Ну и что? — не обращая на него внимания, спросила Эдлин у Хью.

— Как это «что»?! — искренне удивился Хью, всматриваясь в заплаканное лицо жены.

— Постель не главное!

От этих слов Уортон остолбенел, а Ричард, перестав прикидываться скромником, затих. В комнате повисло неловкое молчание — трое мужчин снисходительно силились вникнуть в этот женский вздор.

— Главное для мужчины и женщины не постель, а любовь, уважение и доверие, — продолжала Эдлин. — Вспомни, Хью, разве ты был счастлив, когда покидал мое ложе в прошлый раз?

— Я затыкаю уши, — громогласно объявил Ричард и осторожно, чтобы не потревожить сломанные ребра, накрыл голову подушкой.

От той ночи в памяти Хью остались только всепоглощающее стремление покорить Эдлин, восторг победы и восхищенное признание ее неодолимой власти над собой.

— Нет, ты не был счастлив, — напомнила Эдлин, — ты злился, требуя вернуть Ричарду подаренную сорочку. Помнишь? Ты был в ярости!

— Ложь! — приподняв подушку, воскликнул отлично все слышавший Ричард. — Не дарил я ей никаких сорочек!

Вот негодник, без всякого стеснения подслушивает! Хью досадливо поморщился, как от скрежета железа по стеклу.

— Заткни-ка уши получше! — в сердцах бросил он.

Осторожно перекатившись на другой край кровати, Ричард опять накрылся с головой. Но сомнительно, чтобы это принесло желаемый результат.

— Сорочку подарил один из ваших людей в благодарность за лечение, и Хью требовал отослать ее назад, — обернувшись в его сторону, объяснила Эдлин.

Из-под одеяла послышался глухой стон, еще раз свидетельствующий об отличном слухе Ричарда.

Эдлин снова повернулась к мужу.

— Когда ты отправлялся в поход, — сказала она, опуская глаза, словно застеснявшаяся девушка, — я хотела отдать ее тебе. Но все вышло совсем не так.

— Зачем? — спросил удивленный Хью, решив, что ему никогда не понять женщин.

— На счастье, как оберег.

Хью вспомнил ее силуэт на фоне утреннего неба с белым флагом в руках.

— Так это и был тот белый флаг, которым ты махала мне вслед? — воскликнул он.

— Белый флаг? — не поняла она.

— Ну, конечно! Весть о том, что ты решила сдаться!

— Я вовсе не собираюсь сдаваться! — упрямо выпятила подбородок Эдлин.

— Зачем же ты тогда махала белым флагом?

Эдлин начала сердиться. Она с досадой откинула со лба непослушную прядь.

— Нет, мне никогда не понять вас, мужчин! Я ведь только что объяснила…

— Что ты хотела мне сказать тогда? — перебил ее Хью, улыбаясь.

— Когда?