Рыцарь надежды

- Зачем? - спросил удивленный Хью, решив, что ему никогда не понять женщин.

- На счастье, как оберег.

Хью вспомнил ее силуэт на фоне утреннего неба с белым флагом в руках.

- Так это и был тот белый флаг, которым ты махала мне вслед? воскликнул он.

- Белый флаг? - не поняла она.

- Ну, конечно! Весть о том, что ты решила сдаться!

- Я вовсе не собираюсь сдаваться! - упрямо выпятила подбородок Эдлин.

- Зачем же ты тогда махала белым флагом?

Эдлин начала сердиться. Она с досадой откинула со лба непослушную прядь.

- Нет, мне никогда не понять вас, мужчин! Я ведь только что объяснила...

- Что ты хотела мне сказать тогда? - перебил ее Хью, улыбаясь.

- Когда?

- Когда прибежала на стену с этой сорочкой?

Она смутилась, а Хью продолжал улыбаться.

- Ну наконец-то! - мерзко хохотнул Уортон. - Наконец-то она начала соображать, что ей вас не провести, правда, хозяин?

- Заткнись и выметайся! - сердито бросил ему Хью, не отрывая глаз от жены.

- Воля ваша, - пробормотал недовольный слуга и боком, словно краб, сделал несколько шажков к двери.

Тем временем Ричард, перевернувшись в их сторону головой, картинно высунулся из-под одеяла, чтобы получше слышать.

Надо было выставить их обоих вон, но Хью не решался отвести взгляд от Эдлин: она казалась ему нервной и трепетной, как полудикий сокол, - чуть отвлечешься, а птички и след простыл! Эдлин беззвучно пошевелила губами, силясь что-то сказать.

- Я только хотела... - наконец с трудом произнесла она, - просить тебя поберечься.

- Почему? Ты же не знала в замужестве ничего, кроме страданий. Разве моя смерть не принесла бы тебе облегчения? - спросил Хью, решив про себя, что мужчина все-таки в состоянии понять женщину, если хорошенько постарается и проживет для этого достаточно долго.

Зачем-то вытащив из сумки спутанные бинты, Эдлин принялась их аккуратно сматывать.

- Я никому не желаю зла, - ответила она, глядя в сторону.

Он с горестным видом потер сломанную ключицу.

- Напрасно надеешься меня обмануть, притворяясь, что тебе ужас как больно, - подняв на него глаза, заметила Эдлин. - Я знаю, чего ты добиваешься.

- Чего? - Он осторожно ощупал лицо, все в синяках и корках подсохших ран.

Ее руки заработали быстрее.

- Чтобы я тебя пожалела и сказала то, что собиралась сказать тогда.

- Зачем же ты упрямишься теперь, если была готова сделать это еще тогда?

- Тогда я боялась, что тебя убьют, а сейчас...

Нащупав особенно болезненный синяк, Хью поморщился.

- Сейчас я сама готова тебя убить! - выпалила она.

Он сделал совершенно несчастное лицо.

- Ну ладно, - наконец сдалась она, вздыхая с притворной досадой. - Я собиралась сказать, что ты меня победил!

Он попытался схватить ее и притянуть к себе, но его рука поймала только кучку льняных бинтов. Он хотел их отбросить, но мерзкие тряпки прилипли к свежим ссадинам, и он, чертыхаясь, ждал, пока их отцепит Эдлин. Она аккуратно уложила бинты в сумку и взяла его руки в свои. В первый момент он принял этот жест за выражение смирения, но она начала озабоченно рассматривать его ладони.

- Ты натер рукояткой меча волдыри.

- Эдлин...

Она полезла в сумку и рылась там довольно долго.

- Сейчас смажу их лекарством и перевяжу.

- Эдлин, я люблю тебя!

Она замерла, глядя на него огромными, зелеными до жути глазами.

От ужаса Хью чуть не прикусил себе язык. Что он наделал! Взял и выпалил заветные слова вот так просто, в присутствии Уортона и Ричарда, без всякой подготовки, без песни, подготовленной специально в честь возлюбленной! Надо было сказать: "Ты - повелительница моего сердца!" или "Любимая, твоя краса затмевает солнце!" - короче, какую-нибудь красивую благоглупость из тех, которые положено говорить влюбленным. В душе он всегда смеялся над подобными вещами, но женщинам они нравились, а ему так хотелось, чтобы Эдлин почувствовала себя счастливой!

Уж он придумал бы что-нибудь этакое, будь у него время на размышления. Но времени не было, потому что слова любви сами сорвались у него с языка, когда ему пришло в голову, как нечестно он обошелся с Эдлин, заставив ее признаться первой. Ведь она уже любила прежде, но ее любовь растоптали. Именно поэтому она так боялась ошибиться снова, так долго не пускала его в свое сердце.

Наверное, его слишком простое признание обидело Эдлин. Надо поскорей как-то исправить положение.

- Робин, наверное, был более красноречив? - пробормотал он, чувствуя, что все портит.

Она закрыла ему рот рукой.

- Его красноречие тешило слух слишком многих женщин. У тебя получилось гораздо лучше. - Она провела большим пальцем по его губам, потом наклонилась и прильнула к ним своими, согревая его дыханием. - Когда разрушенный амбар отстроят, пойдем туда и воплотим в жизнь мечту моей юности.

- Какую? - спросил Хью, и их губы слились в долгом поцелуе. Это было блаженством - ощущать ее аромат, трепет ее тела и предвкушать другие поцелуи, молчаливые и пылкие.

- О тебе... О нас с тобой... - Осторожно, чтобы йе причинить лишней боли его израненному телу, она вытянулась рядом с ним, со своим мужем.