Рыцарь надежды

Она вздернула голову и внимательно посмотрела на него. Он весьма изменился, причем в лучшую сторону. Отросшая за время болезни борода была чисто сбрита и обнажила резкую линию упрямого подбородка. Он был одет теперь в свою одежду, а не в то тряпье, которое она принесла для него. Его обутые в сапоги ноги плотно обтягивали чулки-рейтузы, а до колен спускалась туника с рукавами на шнуровке.

Одежда прекрасно сидела на нем и была отменного качества, что свидетельствовало о его процветании. Она почувствовала, как ее губы сложились в гримасу, которую вполне можно было назвать завистливой. Эдлин тут же согнала со своего лица это выражение. Может быть, Хью и не заметил? В конце концов, почему это должно ее трогать. Он вполне заслужил своими ратными подвигами титул и земли, к которым всегда стремился. Но ведь она как никто другой понимала, насколько недолговечны внешние атрибуты богатства. Ах, как переменчива судьба!

- Так ты не идешь со мной в церковь, чтобы там объявили о нашем вступлении в брак и огласили наши имена?

Он сказал это так, как будто предоставлял ей последнюю возможность исполнить его желание.

Неужели, услышав отказ, он на самом деле прекратит преследовать ее? С одной стороны, это действительно радовало, но оставался какой-то неприятный осадок в душе - она почему-то ожидала от Хью большего упорства.

- Ты воин. И потому у меня нет ни малейшего желания быть обрученной с тобой, - тем не менее, ни минуты не колеблясь, произнесла она.

И тут он действовал так стремительно, что Эдлин и опомниться не успела, как оказалась в его объятиях. Это напомнило ей о вчерашнем и снова очень разозлило.

- Не ожидала, что ты так быстро оправишься после того удара, которым я наградила тебя вчера.

Он слегка поморщился, и от этого она почувствовала удовлетворение.

- Я признаю, что недооценил тебя в прошлый раз, но ошибок со своими противниками я не повторяю дважды.

Она поняла это как предупреждение и запальчиво возразила:

- А я никогда дважды не пользуюсь одними и теми же приемами.

Он с иронической благодарностью чуть наклонил голову.

- Я запомню. Спасибо, что ты сказала мне об этом.

Как глупо, рассердилась она на себя. Как будто он нуждается в помощи для осуществления своих планов.

Хью не позволил ей вырваться из его объятий.

- Вчера ты убежала слишком быстро, - спокойно заявил он.

- Я бы сказала, недостаточно быстро, - ответила Эдлин.

- Я мог бы научить тебя большему, если бы ты так не спешила. - Он нежно поцеловал ее в лоб.

- Ты и так продемонстрировал большие возможности. - Она попыталась выскользнуть из его железных рук, но убедилась, что все ее попытки напрасны - вырваться невозможно. Высокая каменная стена вокруг сада надежно укрывала их от наблюдательных глаз, но если кто-нибудь войдет в калитку...

Он увлек ее за собой на землю. Она выращивала эти растения в хранилище всю последнюю зиму, лелеяла их, укрывала холодными ночами, пока они не окрепли настолько, что рассаду можно было высадить в землю, а теперь этот неуклюжий великан хочет кататься на них, и все ее старания пойдут прахом.

- Позволь-ка мне подняться, - стараясь не раздражать его, сказала Эдлин. - Здесь грязно, прошлой ночью шел дождь.

- Я это знаю! - последовал невозмутимый ответ.

Неужели всех мужчин специально учат быть такими или это у них в крови?

- Запах такой, словно мы лежим на тушеном мясе. - Эдлин досадливо поморщилась.

- Угу. - Он лежал на спине и крепко держал ее в своих объятиях поверх себя. - Тушеное мясо любви.

Она не смогла сдержаться и едва не рассмеялась над его жалким сравнением.

- Ты никогда не станешь поэтом.

- Я много кем не стану, но твоим любовником буду непременно, моя леди. - Он, как вчера, сорвал с ее головы платок. - И довольно скоро.

Эдлин уже стала надоедать его привычка сдергивать с ее волос головной убор, и она ухватилась за платок, пытаясь вернуть его на прежнее место. Хью отбросил ненужную вещь в сторону и запустил пальцы в ее волосы. Она все еще сердилась на него за прошлую ночь, но ей приходилось очень стараться, чтобы ее враждебность не улетучилась. В это утро он был совсем другим - нежным, уверенным, а на солнце казался даже веселым, исчезло самодовольство, так раздражавшее ее.

- Нам надо уйти отсюда, - сказала она, взывая к его рассудку. - А то кто-нибудь может пройти мимо и увидит тебя.

- Угу. - Он уткнулся лицом в ее волосы, совершенно не собираясь двигаться с места.

- Хью, ну пожалуйста.

Он отвел с глаз пряди совершенно растрепавшейся косы Эдлин.

- Мне нравится, когда ты просишь меня.

- Тогда я умоляю тебя. Давай войдем внутрь. Я помогу тебе.

- Я не нуждаюсь в помощи. Я здоров и силен, как прежде.

- Да уж, - сказала она с сомнением. Она не знала, что предпринять, чтобы привлечь его внимание к тому, что ситуация весьма опасна. - Сначала сюда придут монахини-лекарки за травами и снадобьями для своих больных, да ты и сам знаешь это, и...