Рыцарь нашего времени

— В Лавру, — кивнула старушка и посмотрела на Диму как на дите малое. Ничего-то он не знает. А соборование оказалось именно тем, чего Дима и хотел, и жаждал, и искал, придя сюда в этот невыносимо жаркий день. Соборование давало исцеление, по словам старушки, и было показано всем болящим. Почему они были «болящие», а не «болеющие», Дима не понял, но зато усвоил, что есть смысл подождать. Тем более что в церкви было прохладно, пахло ладаном и красиво горели свечи. Приходили и уходили люди, потом началась служба, запели, люди без слов и пререканий выстроились в только им одним ведомые очереди. Началась исповедь, на которую Дима Кара все же не решился. Соборование было тем хорошо, что не было необходимости выворачивать душу перед совершенно незнакомым человеком в черном балахоне.

— Не занято? — спросила Диму еще одна дама, тоже в годах, но одетая иначе, в цветастый костюм и с брошкой на лацкане пиджака. Дама явно молодилась и не хотела в старушки, но на лавочку хотела. Почему в церкви стояло так мало лавочек, когда вокруг было так много народу, Дима не понимал. Кое-где он даже видел людей, которые упали на колени да так и валялись прямо на грязном каменном полу. Трезвые люди!

— Нет, не занято, — Дима подвинулся и дал даме присесть, хотя, по-хорошему, места тут вообще-то было только на него одного. Но уступать его он не собирался. Сколько еще будут петь и исповедоваться, он не знал. Может, до соборования еще часа три, а он не выстоит на ногах. Он не был даже уверен, что высидит. И все же собороваться хотелось. Хотелось тотального божественного исцеления, хотя и никаких болезней у него не нашли. Искали, всюду искали. И компьютерную томограмму позвоночника делали, и какие-то маркеры, и несколько анализов крови брали натощак.

— Повышен сахар. Вы точно натощак сдавали? — уточнил доктор из уважаемой платной клиники, куда Дима Кара обратился со своими страхами.

— Сильно повышен?

— Нет, не сильно. Верхняя граница нормы.

— А в целом? — с замиранием сердца спросил Дима.

— В целом все нормально. Конечно, нужно бы похудеть. И на диету.

— Подождите вы с диетами, — разозлился Дима. Он был уверен, что болен чем-то другим, чем-то страшным и неизлечимым. Не тем, что лечится диетами, это уж точно. Он проклят, его сглазили, у него растет опухоль где-то внутри. Он чувствует ее, а врач ему про диеты.

— Приходите через полгода. Счет оплачивайте на кассе, — сказал доктор, заметно обидевшись. Дима ушел, так ему и не поверив. Хотя, конечно, в платной клинике, если бы уж могли, нашли бы все. И то, что его отпустили практически без нареканий, только с пожеланием посетить диетолога и гастроэнтеролога, Диму должно было порадовать. Не порадовало. Невыносимая тоска и уныние не отпускали, и чувство неминуемой беды все равно осталось, даже пусть и в справке было написано, что он практически здоров. Он не чувствовал себя здоровым уже очень давно.

— Сейчас будут соборовать! — старушка, вместе с которой он писал записочку, вскочила, и глаза ее заблестели от волнения. С такими же глазами раньше люди бегали в магазин, когда там «давали» колбасу. Старушка махнула Диме рукой, она, кажется, решила взять над ним шефство, и вместе с ней он мобильно протолкался к стройному ряду людей, готовых принять исцеление и отпущение грехов. Процедура была проведена в торжественной обстановке, под ликующее пение людей. Дима Кара тоже стоял с благоговейным лицом, крестился, когда все крестились, кланялся, когда все кланялись, и думал о том, что все в руках божьих. Выходя из храма на темную вечернюю улицу, он действительно почувствовал, что ему лучше. Какой-то душевный подъем, волнение и радость.

«Надо будет туда еще походить», — подумал он, но дома, к сожалению, те же самые смутные необъяснимые страхи к нему вернулись. К тому же он получил СМС от начальства, выяснилось, что, пока он соборовался, в «Стакане» собирали экстренное совещание, на которое он не попал. Это было плохо, и Максу пришлось отдуваться за двоих. На следующий день Дима Кара был вынужден идти к нему на ковер. Макс в этот раз смотрел на Диму зло и с неодобрением.

— Где тебя носило вчера, а? — лютовал тот, глядя на Диму странными бешеными глазами со зрачками ненормального размера. — Я что, должен за тобой бегать? У нас проблемы, Кара, у нас проблемы. У тебя проблемы!

— Макс, я же не знал о совещании. Оно не было назначено.

— Я не мог до тебя дозвониться. Где ты был? Я же просил не отключать связь? — Макс рвал и метал и жаждал ответов, но Дима молчал, потупившись, что было глупо, но не глупее, чем объяснять, что ты был в церкви на службе и ждал соборования.