Рыцарь ночи и Луна

А сразу за низким металлическим забором, который огораживал огромную приемную площадку, к нам подошел почтительно кланяющийся мужчина, который спросил, не в замок ли Листер мы направляемся. Он проводил нас к легкому двухместному экипажу, запряженному крепкой гнедой парой.

Уже сидя в коляске, я с высоты с любопытством оглядела окрестности. Совсем не далеко от портала раскинулся огромный рынок, где у входа торговали какими-то непонятными плодами, мясом, молочкой и прочими продуктами. Заметив мой взгляд, кучер пояснил:

- Это, санги, только первые два ряда продукты продают, а дальше туда, внутрь, то, что через портал приходит.

- А что вам везут через портал?

- Ткани везут, чай северный везут – очень у нас его уважают. Фарфор афранский везут, попроще какую посуду, ну и, конечно, кованное разное из Тертуса, колечки и сережки для женщин – это из Ангуда поступает. С севера еще кружева завозят.  

- Лунка, - вмешался Ольгерд, - попозже мы вполне можем потом заехать на этот рынок, и ты сама все посмотришь.

Возчик, представившийся нам Холтом, истово закивал, подтверждая, что посмотреть можно в любое время.

До замка мы добирались около часа по пылящей дороге, под палящими лучами солнца. Нас изрядно растрясло, да и шерстяное платье оказалось не самой подходящей одеждой. Обливающийся потом Ольгерд скинул колет, оставшись в одной рубашке.

И все равно, я без устали глазела по сторонам, рассматривая небольшую деревушку, по центральной улице которой мы проезжали, высоченные деревья, напоминающие каштаны и липы - они давали довольно густую тень, поля, засаженные ровными рядами каких-то овощных культур. Далеко не все я смогла опознать.

Во дворе очень старого замка, состоящего из большого квадратного донжона и пары башенок поменьше, явно пристроенных позже, на встречу нам вышла уютная пожилая женщина в легком цветастом платье и с простеньким веером в руках. Ее сопровождал лакей, одетый также достаточно легко, он и подхватил наши вещи.

Ронса Сула, вздыхая над неподходящей одеждой, переживая, что мы устали, отвела нас в огромную, восхитительно прохладную комнату, занимающую почти весь второй этаж центрального донжона. Надо сказать, что и меблировка и общий вид комнаты разительно отличались от того, что мы видели в доме канцлера.

Беленые стены, сохраняющие прохладную температуру даже в такую жару, полупрозрачные кисейные занавески на трех длинных узких окнах, которые колыхались под порывами ветерка, с одной стороны, и два окна закрытых очень толстыми, плотными шторами на противоположной стене. На мой недоуменный взгляд ронса Сула пояснила:

- Это, санги Алуна, солнечная сторона. Приходится занавешивать, иначе в комнате станет жарко. А с той стороны – тень будет почти до вечера!

Больше ни каких тяжелых тканей в помещении не было - полог над кроватью такой же кисейный, как шторы, белое пикейное покрывало на широкой кровати, ажурные плетеные кресла с небольшими цветными подушечками, стол без скатерти из светлой золотистой древесины, пара таких же стульев и яркая, бирюзово-синяя, керамическая плитка на полу – больше всего хотелось снять обувь и пройтись по ней босиком.

- Ванна готова, санги, - обратилась ко мне ронса, - но, если желаете, сполоснуться можно и в бассейне.

Этот отдых был, пожалуй, самым восхитительным отдыхом из всех, что я помнила - мы часто купались в крошечном бассейне, три на четыре метра, с настоящей морской водой. Часами бродили по рынку, где я перепробовала все местные фрукты. Много бездельничали и разговаривали.

Кроме того, подражая местным жительницам, я завела себе небольшой гардероб из легких, воздушных тканей. Цветастые платья предпочитали ронсы и крестьянки. Я же, копируя местных санги, выбирала белые, прохладно-голубые и бирюзовые оттенки. Ольгерд в белоснежных рубашках по местной моде и светлых брюках был просто неотразим. Я не раз ловила на нем восхищенные взгляды женщин, но он не видел никого, кроме меня.

Ронса Сула устроила нам очень интересную экскурсию по поместью. Она показывала поля с различными культурами, объясняла, что крестьяне, арендующие землю в поместье, обязаны отрабатывать на господских полях каждые два дня из пяти – это заменяло арендную плату.

- Если вам, санги Алуна, интересно, это лучше к управляющему обратиться, я-то, признаться, из замка редко выбираюсь.

За землями наблюдал ронс Пешт - спокойный мужчина средних лет, который жил с женой и двумя маленькими сыновьями в одной из башен замка. Осенью урожай продавался, при замке оставляли только то, что требуется для прокорма слуг, и деньги отправлялись в столицу хозяину. С них он уже сам платил налог государству. Земель, кстати, было не так и много, но все шесть полей были засеяны разными культурами.

- Это ронс Пешт сам придумал. Урожай – не урожай, а на уплату налогов всегда хватает, да еще и остается. Не бывает же так, чтобы все сразу не уродилось – похвасталась удачным хозяйством ронса Сула.