Рыцарь ночи

— У меня-то все, а вот в деревне не совсем, — ответила она.

— И что тут происходит? — довольно равнодушно спросила я, испугавшись, что сейчас услышу бесконечные рассказы о коровах, удоях, количестве сена и дров, запасенных на зиму.

Но бабушка шумно вздохнула, зачем-то встала и выглянула в окно. Затем плотно задернула тюлевые занавески и вернулась на диван.

— Опять вот нашли теленка зарезанного, — понизив голос, сообщила она. — Наши женщины без умолку трещат, что секта в лесу завелась. Есть ведь такие, сатанисты, кажется, называются, которые жертвы кровавые приносят. Теперь наши старухи и в лес боятся ходить поодиночке.

— Надо же! В нашей тихой деревушке, — заметила я, увидев, что она замолчала. — Ведь у всех барбосы во дворах, и не по одному. Вы же в лес всегда с собаками ходите.

— Вот в том и странность-то, Ладушка, что собаки ныне отказываются в лес идти!

— Чего? — засмеялась я. — Как это отказываются?

— Спокойно идут с хозяевами по деревне, даже в поле некоторые углубляются, а как к лесу подходишь, так они взвывают дурным голосом, хвосты поджимают и со всех ног обратно в деревню несутся.

— И Шарик наш тоже? — изумилась я.

— И он, — кивнула бабушка и снова шумно вздохнула. — Да еще и рычит! Это я к тому тебе рассказываю, чтобы ты в лес-то не ходила. А то знаю я тебя, возьмешь фотоаппарат и начнешь везде с ним бегать.

— Да, я хотела поснимать, — сказала я. — Правда, сейчас лес голый стоит, ни листвы, ни снега, унылый вид. Конечно, ельник красивый, зеленый на общем жухлом фоне.

— Я тебя очень прошу, внученька, не ходи ты туда! — умоляюще попросила она. — Не надо! Нашито в соседнее село уже наведывались, к батюшке в храм. Рассказали ему обо всем. Он им велел молиться. Да и что он может сделать? Не лес же обыскивать в поисках сектантов или бог знает кого?

— Хорошо, не волнуйся, — после паузы ответила я. — В лес я не пойду. К тому же я всего на три дня. А поснимать и во дворе можно или на улице.

— Вот и славно! — явно обрадовалась бабушка и даже вздохнула с облегчением.

Утром я проснулась довольно поздно. Потянувшись под одеялом и придавив разморенного Дымка, который тут же недовольно мяукнул, я села и посмотрела в окно. День был пасмурный.

«Совсем нет солнца этой осенью, — лениво подумала я и зевнула. — Снимки выйдут серые, а так хочется ярких красок! Надоело уже это постоянно затянутое облаками низкое небо, бесконечные туманы».

Я медленно оделась и отправилась во двор. Выйдя на крыльцо, увидела, что туман настолько густой, что затянул молочной дымкой практически все видимое пространство. Даже соседние дома проступали сквозь него неясными контурами. Калитка скрипнула, и я невольно вздрогнула, повернув голову. Но это была бабушка.

— Ты встала? — заулыбалась она. — Вот и хорошо! А я в магазин сходила, колбасы да сыру купила свеженького, тебе к завтраку. А туман-то сегодня какой! В двух шагах ничего не видно!

— Да, — вяло ответила я, — зато какие феерические виды. Сейчас поем и отправлюсь в деревню фотографировать.

— Ну я даже не знаю, — с сомнением проговорила бабушка. — Чего тут можно снимать! Только пленку зря потратишь!

— Так это же не на пленку! — засмеялась я. — Там есть такая крохотная штучка, называется карта памяти, вот на нее все и записывается. А потом на компьютере все снимки можно просматривать.

— А-а, — протянула бабушка и отправилась в дом.

После завтрака я раскрыла свою сумку и задумалась, что надеть. Правда, здесь как-то о Греге не думалось, что казалось мне немного странным. Я вчера даже перед сном о нем почему-то не мечтала, как это было последнее время в Москве. У меня создалось ощущение, что все мои переживания, моя боль остались где-то за границей этой деревни, этого двора и густого тумана. Словно я перенеслась в другую жизнь. На душе было спокойно, и хотелось просто отдохнуть в тишине и замедленном течении жизни.

«Надену черные джинсы, — решила я, — и синий свитер. Будет в самый раз с белой курткой!»

Но, достав джинсы, я вдруг отложила их и надела плотные черные лосины. После небольшого раздумья выбрала довольно короткую джинсовую юбку, синий свитер и белую куртку. Обулась в высокие резиновые сапоги яркого синего цвета, к тому же с рисунком из разноцветных бабочек. Взяв фотоаппарат, вышла во двор. Бабушка стояла возле собачьей конуры с кастрюлькой в руках. Шарик поедал кашу из миски.

— Ой, какая ты нарядная! — восхитилась бабушка, поворачиваясь ко мне. — Это что за обувка на тебе?

— Вот, купила новые сапожки, — ответила я. — Резиновые, между прочим.

— Надо же, какие делать стали, с рисунком! — сказала она. — И куда ты направляешься?

— Просто погуляю по деревне, поснимаю, — сообщила я. — Туман такой красивый и не рассеивается, хотя уже день.

— Да уж чего красивого! — вздохнула бабушка. — Сырость одна! И какая теплынь стоит. Ты долго-то не задерживайся! Обедать скоро! Да и далеко не ходи!

— Хорошо, — пообещала я и быстро вышла за калитку.

По опыту знала, что бабушка будет давать наставления до бесконечности.