Рыцарь ночи

Грег не стал спрашивать, куда я его зову. Он молча поднялся. Я вышла в маленький коридорчик и толкнула дверь в чулан. Но пропустила его вперед, сказав, что боюсь идти первой, так как там водятся мыши. Грег помедлил, его ноздри подрагивали, потом шагнул через порог. Я двинулась следом. В чулане царил полумрак, крохотное квадратное окошко практически не пропускало свет. Здесь бабушка хранила различные припасы. В углу висели связки чеснока и лука, на полках стояли банки с вареньем, на полу — мешки с мукой, какие-то туески и бочонки. На натянутой веревке висели венички из различных трав. Я провела по ним рукой и сказала:

— Это лечебные травы. Бабушка собирает. Думаю, что и тебе не мешает чаек из них попить.

Сзади раздался шорох, я обернулась и увидела, что Грег пятится к двери с выражением невыносимой муки. Его остановившиеся глаза выглядели как два черных пятна на совершенно белом лице. Я испугалась и бросилась к нему. Он выскочил за дверь. Я не понимала, что происходит, лишь видела, как его сотрясает дрожь, как тяжело он дышит. Грег быстро вышел из дома. Я догнала его на крыльце и схватила за руку. Она была ледяной.

— Что с тобой? — взволнованно спросила я.

— Прости, — глухо пробормотал он, опустив голову и даже не повернувшись ко мне. — У меня аллергия на кое-какие растения. Начинается что-то типа приступа астмы. Мне лучше уйти!

И Грег сбежал с крыльца.

Когда калитка за ним закрылась, я прислонилась к перилам и задумалась. Его болезненность пугала, но и в то же время вызвала щемящее чувство жалости, желание оберегать и ухаживать.

«Бедный мой, — с нежностью думала я, — и желудок больной, и аллергия. Как он тяжко дышал! Словно воздуха ему не хватало! Надо у бабушки спросить, что там у нее за травы такие аллергенные».

Я посмотрела на наползающие на солнце серые тяжелые облака и вздохнула.

«Вот и солнце скрылось! — подумала я. — Хорошо, что хоть тумана нет, правда, воздух становится морознее. Наверное, резко похолодает. Ну и ладно! Все равно я скоро уеду в Москву!»

Бабушка появилась часа через три. Вид у нее был хоть и усталый, но довольный. Она сразу начала рассказывать, как они сходили в соседнее село, о чем разговаривали с батюшкой.

— И нет у нас никаких сектантов, — возбужденно говорила она. — Батюшка сказал, что это кто-то балует. Подростков подозревают. Велено беседу с ними провести. Вот после каникул он в школу нашу наведается и поговорит о страхе божьем.

Я слушала невнимательно и все ждала, когда она спросит о Греге. Бабушка переоделась и поставила чайник на плиту. Потом уселась за стол, подперла руками подбородок и пристально на меня посмотрела.

— И где ухажер твой? — поинтересовалась она. — Или не заходил?

— Заходил, — ответила я как можно спокойнее. — Но ненадолго.

— Чего так? — явно не поверила она.

— Дела у него дома, — придумала я. — Да, хочу тебя спросить, что там за травы в чулане? И может ли на них быть аллергия?

— Это на сухие-то? — рассмеялась она. — Что-то я про такое и не слыхивала! У входа полынь, чуть подальше зверобой. Ну и еще там ромашка, тысячелистник. Я полынь всегда у входа вешаю, — добавила она.

— Зачем? — заинтересовалась я.

Бабушка глянула на меня недовольно, потом серьезно сказала:

— Вам, молодым, не знаешь, стоит ли говорить какие-то вещи. Все-то у вас смешки одни.

— Ладно, бабуль, не буду я смеяться! Зачем полынь-то?

— Издревле так делали, по старинному обычаю, — строго произнесла она. — Трава эта сильнейшая! И если даже одна веточка в помещении находится, то никакой темный потусторонний или какой другой нечистый дух в него не войдет. А такие духи любят по темным чуланам да погребам прятаться, так и стремятся там поселиться. Мне такие нечисти в доме не нужны, сама понимаешь!

Холодок пробежал по моей спине, и я поежилась от неприятного ощущения.

К вечеру вновь поднялся ветер и разогнал облака. Я полюбовалась на ярко-красный закат и сделала несколько отличных снимков меняющегося цвета неба и садящегося солнца.

После ужина бабушка сказала, что она так за сегодня находилась, что чувствует усталость и раньше ляжет спать. Я предложила помыть посуду» Она явно обрадовалась, кивнула, пожелала мне спокойной ночи и скрылась в своей спаленке, плотно закрыв дверь.

Я убрала на кухне и отправилась в гостиную. Включив телевизор, уселась на диван, подогнув ноги. Шел какой-то боевик, но я не следила за действием, так как без конца думала о Греге. Он занимал все мои мысли и, кажется, заполнял меня изнутри.

«А ведь я в него влюблена, буду уж честной наедине с собой, — думала я. — Иначе почему я постоянно о нем думаю? Почему, несмотря на все мои предыдущие решения, что он мне не пара, что он лишь играет со мной, что между нами ничего не может быть серьезного, я по-прежнему мечтаю о нем?

И эта заполняющая меня нежность при одном только воспоминании о его лице, глазах, это желание быть рядом с ним. Он сейчас такой милый со мной. Я уже не вижу ни высокомерности, ни ветрености, ни игры. И я знаю, что его тоже тянет ко мне, я это чувствую, словно между нами невидимый сильнейший магнит…

Я… люблю его?… А он?»