Рыцарь ночного образа

— Я видел его несколько раз. Это повторяющийся сон.

— Это делает его еще более важным.

— Он обо мне и лесном звере.

Очевидно, что ему очень трудно рассказать свой сон. Рукой он находит стоящий под кушеткой стакан с водой и делает два быстрых глотка.

— Пожалуйста. Я слушаю.

— Лесной зверь — пума.

— Вы не задумывались, почему этот лесной зверь — именно пума?

— Нет, нет, нет, я не знаю, может быть, потому что когда я был маленьким, в зоопарке была пума, и летом я каждый день ходил смотреть на нее.

— Она вас очень сильно притягивала?

— Притягивала, но и… пугала.

— Боязнь того, что притягивает — частый случай.

Аналитик смотрит на наручные часы и с трудом подавляет зевок. Капли пота появляются на лице пациента, и голос его срывается.

— Животное было необычно свирепым, на его клетке висела табличка, предостерегающая посетителей от приближения к клетке, однако, видите ли, в его глазах —…

— Что было в его глазах? Ваше лицо вспотело, рядом с вами на столе ящичек с салфетками. Протрите лицо, глубоко вдохните, прекратите вертеться и продолжайте рассказывать об этом животном.

— В его глазах было сияние… как будто оно… Любило! Меня!

— Хотите что-нибудь, успокаивающее?

— Да, да, пожалуйста! — Глотает таблетку, поданную ему врачом. — Большинство людей преодолевает робость своего детства, мне это никогда не удавалось.

— И как данное утверждение связано с повторяющимся сном про пуму?

— Несмотря на предупредительную табличку на клетке я смотрел в глаза пумы, и когда засыпал, тоже видел ее глаза.

— Продолжайте. У нас осталось двенадцать минут.

— Я иногда плакал, и так и засыпал в слезах — от жалости к заключенному животному и —…

— Пума была самцом или самкой?

— Это был самец.

— Продолжайте.

— Я мог… я любил эту пуму?

— Вы были ребенком.

— Однажды мне приснилась эта пума очень стыдным образом. Ночью ее глаза приблизились ко мне в лесу, и я подумал: «Если я буду лежать спокойно, он подойдет поближе».

— Вы хотели, чтобы самец пумы приблизился к вам в лесу?

— Да!

— Продолжайте. Он приблизился к вам? Да или нет?

— Я снял с себя всю одежду.

— С намерением иметь сексуальные отношения с самцом пумы в джунглях?

— Ветер, холодный ветер поднялся в джунглях, когда я лежал там голым. Потом — страх! Пума была не в клетке. Я начал шарить вокруг себя и бесшумно, как только мог, прикрыл себя опавшими листьями, и лежал под ними, свернувшись и дыша тихо, как только мог. Но лесной ветер усилился и сдул все листья, и потом, потом —…

— И потом?

— Я почувствовал тепло, и знал — оно означает, что пума близко и уже бесполезно прятаться. Я вытянул тело, руки, ноги, все. Что-то начало гладить меня, точнее, лизать. Я знал, что это был язык пумы. Пума вылизывала меня, как все животные вылизывают своих детей. Она начала с пальцев ног, а потом язык поднимался все выше и выше, пока —…

— Она лизала ваш пах?

— Да! И я испытал, испытал оргазм и проснутся.

— Сон повторяющийся?

— Он снова приснился мне вчера. Это может быть связано с —?

— Связано с чем?

— С фотографией, которую я вырезал из газеты.

Дрожащими пальцами он достает вырезку и передает ее врачу.

Фотография Олли из газеты. Над фотографией заголовок: «ПРИГОВОРЕННЫЙ ОТКАЗЫВАЕТСЯ ОТ УТЕШЕНИЯ ЦЕРКВИ».

— Я вложу это в ваш формуляр. Я понял.

— Нет, нет, пожалуйста, я хочу чтобы вы вернули ее мне.

— Вы хотите продолжать видеть этот детский сон?

— Я хочу навестить этого молодого человека до казни и предложить ему, уговорить его получить единственное утешение, которое ему осталось — веру!

Камера. Олли в трусах сидит на уголке своей койки, когда в камеру впускают нервничающего, сильно потеющего но ухоженного молодого студента. Посетитель хрипло дышит.

— Я могу… извините… мне можно, присесть куда-нибудь?

— Садитесь на этот стул.

— О да. Спасибо. Благодарю вас.

Студент садятся и немедленно вынимает из кармана бумажную коробочку с таблетками, достает несколько белых таблеток и бросает их в рот.

— Я пришел, чтобы увидеть вас.

— Я так и думал. Что у вас в этой коробочке?

— Таблетки… от состояния.

— Какого состояния?

— Небольшого… повторяющегося… сердечного расстройства.

— А…

— В этом состоянии у меня рот очень сильно пересыхает. Можно мне немного воды?

Олли наливает в эмалированную кружку из крана в углу камеры.

— Спасибо.

— Вам незачем шептать. Охранник в самом конце коридора. Что вас заставило прийти сюда?

— Э-э… просто хотелось поговорить, — все еще шепотом.

— Мне нечего сказать, кроме того, что мне сказали — завтра я иду.

— Идете куда?

— На электрический стул.

— Ох… Нужно одну-две минуты, чтобы мое состояние… э… пришло в норму.

— Разрешите посмотреть на коробочку с вашими таблетками.

— В такую жару, как сегодня, нельзя держать их в кармане рубашки. От пота коробочка размокает, и таблетки слипаются.

— Я постараюсь… запомнить в будущем.

— Могу я… мне бы хотелось… прочесть вам что-нибудь.

— Что?

— Двадцати первый псалом.

— Я же сказал — больше никаких капелланов.

— Я не капеллан, я семинарист. И я, должно быть, чужд вам со своим сочувствием ко всем непонятым в мире.

— О, вам приходится сочувствовать многим.

— Да, да… боюсь, что так. Вы готовы к завтрашнему дню?