Рыцарь ночного образа

До Билли дошло, что на территории Проекта происходит что-то в высшей степени ненормальное. Электронные сигналы слились в непрерывный вой, свет начал мигать, меняться в цвете, пока Билли шел вперед к своей цели. Свет мигал сначала желтым, потом красным, потом зловеще-багровым, проникая, казалось, во все свободные участки неба и земли между бетонными зданиями и укреплениями. Всюду бегали люди и кричали друг другу так истерически, что до Билли никак не доходило, что именно они кричали. Но у Билли была выдержка настоящего солдата, и он знал, что все, что ему надо делать — это следовать своим инструкциям, то есть двигаться в направлении административного здания Проекта с термосом кофе и сэндвичами. Он исполнял это и будет исполнять, что бы ни происходило. Ничто не остановит его, даже если разверзнется сам ад… но похоже было, что в Проекте действительно происходило что-то совершенно ненормальное. Он подумал, не спросить ли кого-нибудь, но не было никого, кто бы спокойно шел или стоял, поэтому Билли продолжал выполнять свое задание. Внезапно наступила тишина… и тут же была нарушена громким голосом, похожим на запись. Голос объявил: «Наша система засекла приближение —…»

Это все, что Билли услышал из объявления, потому что его внимание снова отвлек звук тиканья, и так как теперь он был один, в радиусе нескольких метров — никого, он услышал его яснее… и — Господи! — он исходил из —…

Он открыл крышку термоса, опустил свою руку в невыносимо горячую коричневую жидкость и извлек оттуда металлический кубик, бывший, теперь это было ясно, источником тикающего звука, и держал этот кубик перед своими удивленными по-детски голубыми глазами, секунду или две, пока он не —…

Пока он не взорвался, и все взорвалось вместе с ним… Да, все взорвалось, за исключением удаляющегося космического корабля, который, к счастью, поднялся со своей стартовой площадки до начала большого шума на Проекте и был уже в безвоздушном пространстве. Корабль, уносивший Гевиннера, Глэдис и Вайолет, назывался «Космическая радуга» — явное проявление романтизма — а пункт его назначения еще долго останется для них тайной.

Не важно. Они уже так далеко сейчас, что их время исчисляется световыми годами. В безвоздушном пространстве само понятие времени осталось далеко позади. Иногда Гевиннер из своей каюты забредает в отсек к пилотам, который занимают три молодых и прекрасных астронавта. Визиты Гевиннера развлекают их. Истории так и сыплются из Гевиннера и молодого блестящего штурмана, истории, которые они узнали на своих столь разных путях. Иногда стайки звезд проносятся мимо, как светлячки, «Космическую Радугу» на какое-то время заливает светом, от которого Гевиннер улыбается и говорит:

— Время ложиться, — что означает наступление утра.

А однажды, только однажды, система связи уловила величественную музыку, вроде той, которую имел в виду Великий Седой Поэт, когда воскликнул: «Вы, безграничные сферы Пространства». Эту музыку прервал голос столь могучий, что он заставил задрожать корабль. Гевиннер в этот момент находился в отсеке пилотов и, не владея их языком в совершенстве, не понял и не мог догадаться, что сказал этот могучий голос, и поэтому спросил своего ближайшего друга, блестящего молодого штурмана, о чем было это сообщение, о чем был весь этот крик?

Штурман сказал:

— О многом, что не касается тебя, но одна весть касается и тебя лично — тебе наконец-то разрешено приземлиться вместе с нами — конечно, на испытательный срок.

— Прекрасно, — сказал Гевиннер, которому даже в голову не приходила мысль, что его могут не принять.

— А что, — спросил он, — как насчет этого?

Он коснулся белого шарфа, что так много раз помогал устраивать празднества ночи на планете Земля, оставшейся далеко-далеко позади.

— Разрешат ли это взять с собой?

— Ну конечно, разрешат, — заверил его юный штурман. — Разрешат, и очень высоко оценят как исторический экспонат в нашем Музее Грустного Очарования Разбегающихся Галактик.

Гевиннер уже хотел поспорить о таком предназначении своего шарфа, но в этот момент второй пилот вскочил, улыбаясь и вытягиваясь в струнку, и закричал:

— Шампанского! Празднуем!

И все стали радоваться, петь песни и шутить, предлагать тост за тостом друг за друга и за счастье, ждущее их в точке X на бесконечной карте времени.

Перевод с английского по изданию: Tennessee Williams «The Knightly Quest», A Novella and Four Short Stories, изд-во New Directions Publishing Corp., New York, 1966.

Царствие земное (Рассказ)

Если уж говорить о спасении души, то надо признать — в утверждении, что ты или спасен, или не спасен, есть большая доля истины, и поэтому лучше всего — понять, что из этого относится к тебе, и этого и держаться. Для большинства людей личное удовлетворение стоит превыше всего, поэтому незачем напрягаться и бороться за то, что тебе на роду не написано.