Рыцарь Огненной кавалерии

Он паршиво улыбнулся, водя булавой туда и сюда. Запугивает, чтобы Эйнар показал страх и молил о пощаде. Но молить бесполезно. Это будет очень больно. Сначала он услышит хруст, потом боль. Или наоборот? От такого можно умереть. Зачем он послушал островитянина? Всего-то надо было переночевать и Жаба бы ушёл. Говорун повалил Эйнара на землю.

— Кто-нибудь, приготовьте бинты, — приказал Губерт. — А то ещё сдохнет раньше времени. Джереон, какую ногу ломать?

Паренёк приоткрыл рот и замер.

— Я спрашиваю, какую ногу ломать? — лорд опустил булаву на землю.

— Может, не стоит? Никуда он денется. Ты же за него выкуп хотел получить. Вдруг он умрёт?

Мальчишка умён не по годам, но Жаба не проникся разумными доводами. Губерт сжал губы, его толстые щёки раскраснелись ещё сильнее.

— Я тут ради тебя стараюсь, чтобы ты стал человеком, которого уважают. А не мямлей, над которым все ржут. Мямлишь и мямлишь! Тебя так никто не будет слушать, когда станешь лордом. Бери-ка эту булаву и разбей ему коленки. Обе! Покажи, что с твоими словами нужно считаться.

Он всучил оружие в руки сына.

— Бей изо всех сил!

Джереон встал над Эйнаром. Губы мальчишки задрожали.

— В глаза смотри и бей, — сказал Жаба и отхлебнул из фляжки. — Это несложно.

— Со временем принимаешь человека за кусок мяса с костями, — дополнил капитан. — Главное — привыкнуть.

Говорун кивнул.

— Верно, — согласился с ними Жаба. — Ну чего ты встал? Бей!

Джереон размахнулся. Эйнар зажмурился.

— Не слушай его! — хриплым голосом крикнул Людвиг. — Надо уходить. Оно скоро выйдет наружу!

Раздался звук удара и островитянин застонал. Эйнар открыл глаза. Лицо сына Губерта покраснело. Это же мальчишка, доспехи слишком большие, а тяжёлую булаву держит с трудом. Сын, которого отец ломает и перестраивает под себя. Если Джереон сломается, то станет любимым сыном. Если нет…

Парнишка опустил булаву.

— Я не могу, — прошептал Джереон. В уголке глаза блеснула слеза. — Папа, я…

Лорд нахмурился и ударил сына по щеке. От громкого шлепка Эйнар вздрогнул. Ничтожество, вспомнилось любимое слово Старика.

— Ничтожество, — сказал Губерт. — Или ты бьёшь или…

Заскрипело так сильно, что хотелось зажать уши. Звук шёл из холма, казалось, что он трясётся. Почти отвесная стена начала трескаться. Земля осыпалась, проросший наверху куст свалился вниз. Под потоком осыпающегося песка показались стальные ворота.

Гигантские створки ушли вниз. Солнце уже поднялось, но свет не попадал внутрь. Казалось, что появившийся чёрный проход ведёт в бездну. Бандиты начали паниковать.

— Это Врата Вечного!

— Он заберёт нас к себе!

— Спаситель, храни нас!

— Успокоились! — приказал капитан.

Эйнар начал отползать, но Говорун наступил ему на грудь и погрозил пальцем.

— Он внутри, — сказал Эйнар. — Он убьёт вас.

Молчуна это не убедило.

— И что это значит? — спросил Губерт.

Ещё немного земли осыпалось сверху. Кто-то из рыцарей громко дышал, кто-то шмыгнул носом. Стрелок с мушкетом поправил тлеющий фитиль. Лошади зафыркали.

— Проверьте, что внутри! — приказал Жаба. — А это что за…

В проходе загорелись два зелёных огонька. Один из рыцарей закричал. Преследователь вышел на свет. Чёрная одежда испачкана в тёмно-красной жиже, на шее свежий шрам вместо смертельной раны.

— Вечный!

— Он пришёл за нами!

Пленные побежали, насколько могли бежать связанные вместе люди. Они постоянно падали и пытались разойтись в разные стороны, но никто их не ловил. Бандиты сами убегали, некоторые забыли про лошадей.

— К оружию! — крикнул капитан. — Вернитесь, трусы!

Преследователь поднял руку и из запястья вылез чёрный узкий клинок. Капитан замахнулся топором Эйнара и побежал в атаку, но ответный удар существа срубил верхнюю часть черепа. Топор отлетел в сторону. На Преследователя кинулся Говорун, но Некто легко уклонился и задел бандита лёгким движением, разрезая грудь вместе с доспехом.

— Джереон, уходи! — кричал Губерт.

Преследователь подбирался к Эйнару и не заметил, как со спины напал сын лорда. От удара булавы голова существа согнулась под невозможным углом, из трещины в затылке полилась густая жижа. Преследователь выправил голову руками и взмахнул рукой. Покрытое ржавыми шипами навершие булавы упало на землю, Джереон выронил древко и схватился за горло, но кровь хлестала сквозь пальцы. Губерт подхватил тело сына, но Некто уже не смотрел в ту сторону.

Ворота начали закрываться. Надо бежать, но Эйнар не мог шевельнуться, опять. Ноги ослабели, почти не слушались. Правая рука обрела свою жизнь и била по земле, царапаясь об камни.

Некто приближался. Эйнар изо всех сил пытался отползти к топору, хотя и знал, что не сможет драться. Он всегда был трусом, как и говорил Старик.

Едва пальцы сомкнулись над шершавой рукоятью топора, Преследователь на них наступил. Пока не сильно, но он в любой момент может раздавить руку. Губы существа расползлись в стороны. Он улыбался, но так, будто пытался изобразить давно увиденную улыбку. Лицо выглядело слишком идеальным, настолько, что не походило на лицо человека. Слишком ровное, слишком безжизненное. Некто смотрел Эйнару в глаза. Зелёные зрачки моргали.