Рыцарь Огненной кавалерии

— Мне нравилось фехтование, очень нравилось, но отец гневался, говорил, что нечего тратить столько денег, раз мне не дано научиться. Но Рейм настоял на своём и продолжал уроки. Наверное, он хотел доказать, что способен обучить чему-то даже такого, как я. Если честно, Рейм был большим чудаком, но мне нравился. Много чего рассказывал, не только о фехтовании. Он в молодости был наёмником, хорошо разбирался в тактике, логистике, как готовить рекрутов, и учил всему этому, говорил, что пригодится. С ним было интересно. Помню, фехтуем мы с ним во дворе, а братья сидят над своими книгами и смотрят на меня из окна с такой завистью, ты бы видел.

Людвиг засмеялся и рёбра немного кольнуло.

— И долго учился?

— Пять лет. Два года назад он сказал, что настало время последнего урока. Провели с ним финальный поединок, даже задел его пару раз, но это он поддался, чтобы я не расстроился. А вечером его ударили ножом в спину. Глупая смерть для мастера фехтования, но редкий фехтовальщик доживает до такого возраста.

— А почему именно Огненная?

— Потому что это лучшая кавалерия мира! — воскликнул Людвиг. — Мы не как обычные рыцари, которые прорвут строй, а потом наперегонки бегут грабить обоз, насиловать маркитанток и хватать пленников побогаче. Эти войска устарели и не так сильны, как раньше. Сила Огня в дисциплине. Мы пробиваем фронт, перегруппировываемся и нападаем опять, пока враг не падёт. Ну и, само собой, у нас нет ничего важнее приказа командира, что он прикажет, то и будет выполнено, любой ценой. Мы лучше.

— Какая восторженная речь, — Эйнар засмеялся. — Так, когда ты успел туда попасть? Ты же ещё сопливый совсем.

Вообще, такое можно считать оскорблением, но Людвиг усмехнулся. Он понемногу привыкал к колким шуточкам нордера.

— Эй, мне восемнадцать! Для огненной да, молодой, но обычные рыцари могут воевать и раньше, с шестнадцати-семнадцати.

— Так когда?

— Два месяца назад. Вообще, я ещё не являюсь полноценным всадником Огня. После первой победы нужно выполнить обряд, чтобы закончить посвящение.

Обезображенный ранами и ожогами предвестник панцирной кавалерии пепельников знал об этом ритуале. Что же значили те слова?

— Какой?

— Цена Огня. Каждый рыцарь должен выплатить её после победы над врагом. Но я так и не узнал, что это значит.

Руки машины нагрелись и почти обжигали кожу на груди и ноге. Голова кружилась, в ней шумело так, будто он выпил кувшин пива.

— Но в Огненную тяжело попасть даже с моим происхождением, — продолжил Людвиг. — Лучшие рыцари Эндлерейна, берут только тех, кто отличился в бою. Я и не надеялся, что меня возьмут в ближайшие лет десять. Но тут началась война, король Беллита… как же его звали? Короче, он умер, не оставив наследника, Винвалия и Ангварен сцепились за его земли, а мы поддержали Винвалию. Я тоже должен был отправиться на войну, но обычным рыцарем, в хоругви старшего брата.

— Но ты носил красный плащ, — заметил Эйнар.

— Да, сейчас расскажу. После объявления войны устроили турнир, совсем небольшой. Я записался в пешие бои и знаешь, против кого выпал жребий? Против самого барона де ла Тристе!

— А это ещё кто?

— Да ты издеваешься! — Людвиг хохотнул. Рёбра уже почти не болели. — Это же лорд-командор Стальной Гвардии и командующий Огненной кавалерии. Да просто выйти с ним на поединок — большая честь. Я думал, что обоссусь от счастья.

Он замолчал, вспоминая момент недолгого триумфа.

— Ну и что? — не выдержал Эйнар.

— Я его победил. До сих в это не верю. Я его разоружил, повалил на землю и приставил меч к груди. А барон сказал, что сдаётся, представляешь? И зрители весь бой шумели, а потом, когда командор отдал мне меч, такая тишина… и сразу громкий рёв!

Людвиг улыбнулся. Сам поединок вымывался из памяти, осталось только ощущение радости. В отличие от поражения в бою, которое запомнилось во всех деталях.

— А после он подошёл и спросил, не согласен ли я вступить в Огненную? Будто о таком стоило спрашивать!

— Значит, ты победил командира гвардии, — Эйнар усмехнулся.

— Чистая удача. Он руководит целым войском, ему некогда регулярно практиковаться в фехтовании. В настоящем бою он бы меня сразу прикончил.

— А ты говорил, что в пеших поединках решает не удача, а навыки.

— Может быть. Де ла Тристе сам возглавил атаку. Был в первом ряду. А им досталось больше всех. Наверняка он погиб.

Сам барон и все остальные. Людвиг почти никого не знал, кроме Айрика, другого новичка, улыбчивого парня чуть старше. Он успел проявить себя в первых боях и его приняли в Огненную. Вряд ли бы они подружились, парень был слишком хвастливым и наглым. Но он погиб у Людвига на глазах.

— Всё же не зря ты учился, — сказал Эйнар, нарушая тишину. — Аниссара того чуть не оскальпировал. И тварь глазастую прикончил. Знать бы ещё, что это было. Может, Берна… эй, это не мусор! Тупая железяка!

Нордер соскочил со стула. Что-то небольшое и квадратное, на колёсиках, с двумя гибкими металлическими руками схватило куртку, валяющуюся на полу. Эйнар начал вырывать одежду назад, но существо сопротивлялось.