Рыцарь Ордена: Наследник Ордена. Рыцарь двух миров. Клинки у трона (сборник)

Рон быстро выскочил за дверь, потом приоткрыл ее, показал мне язык и снова закрыл.

– Вот ведь не было печали, – безнадежно сказал я. – И ведь он прав. Если он заупрямится, то каким образом его можно будет отправить назад? Не возвращаться же самим?

– Может завтра, когда мы пересечем границу, он одумается и не поедет за нами? – Но, судя по всему, эльф и сам не слишком-то верил в свои слова.

– А это правда, что в Тевтонии конокрадов вешают?

Эльвинг мрачно кивнул.

– Конь у них считается самой большой ценностью. Очень немногие могут нести всадника в полных доспехах, и они стоят очень дорого. Бароны могут простить любое преступление, кроме кражи коня и оружия. Они даже простолюдина могут простить за убийство барона, если простолюдин докажет, что действовал открыто и только защищался, а не напал из-за угла. А если он окажется искусен в бою, то они еще будут соперничать друг с другом за право взять его в свой отряд.

– Ясно. Тогда будем надеяться, что он одумается.

– Ага.

Мы переглянулись и поняли, что только обманываем друг друга. И я, и Эльвинг уже успели оценить упрямство мальчишки.

– А, – махнул я рукой. – Пошли за покупками, а завтра видно будет. Как говорят у меня на родине: утро вечера мудренее.

Мы вышли на улицу. Рон, как ему и было сказано, ждал нас у входа.

Глава 7

Из Сердама мы выехали на рассвете. Вручив Рону деньги, я велел ему немедленно возвращаться. Послушался он, как же. На своем боевом трофее спокойно ехал за нами в некотором удалении, не приближаясь, но и не отставая.

Решив пока не обращать на него внимания, я огляделся по сторонам. Мы недавно пересекли границу с Тевтонией. Мне вспомнились занятия с Мастером. Все то, что он рассказывал об этой стране.

Впрочем, назвать Тевтонию единой страной было нельзя. Бароны, каждый из которых имел собственный, хорошо укрепленный замок, вполне могли себе позволить свысока поплевывать на королевскую власть. А самым любимым их делом была война. Облачившись в доспехи и собрав отряд, барон, не забивая себе голову поиском подходящего повода, нападал на замок соседа. Ну захотелось человеку немного развлечься, воинскую удаль показать.

А там и осада замка начиналась. Другие бароны предпочитали в драку не вмешиваться, если только их не просит об этом одна из сторон. Но те такую просьбу считали ниже своего достоинства, уверенные, что легко справятся сами.

Осада могла продолжаться довольно долго, хотя редко больше полугода, и в случае победы осаждавших замок переходил новому владельцу. В этом случае победитель и побежденный, как два старых друга, встречались в завоеванном замке. Они обнимались, высказывали друг другу комплименты по поводу умелой осады, достойной легенд, или героической обороны, достойной баллад. Дальше бывший владелец устраивал для победителей пир. Выкатывались из подвалов бочки вина, доставалась разная снедь, приглашались соседи. После чего в течение нескольких дней шла грандиозная попойка. Припасов не жалели, да оно и понятно: зачем побежденному жалеть припасы замка, если они ему уже не принадлежат? Часто так случалось, что после нескольких дней беспрерывных возлияний победитель с трудом собирал свой отряд, вежливо прощался с гостеприимным хозяином и отбывал домой в полной уверенности, что всего лишь приезжал в гости к лучшему другу. А если замечал вокруг замка остатки осадных работ, то был совершенно уверен, что какой-то негодяй, враг рода человеческого, посмел напасть на его лучшего друга, а он пришел ему на помощь. После того как остатки винных паров улетучивались из головы, барон бывал крайне недоволен тем обстоятельством, что не удержал замок. Но быстро утешался тем, что в скором времени забаву можно повторить, и с удовольствием рассказывал детям и внукам:

– А праздновали мы так, как сейчас уже и не празднуют. Нет, вам, молодым, не тягаться со старой гвардией.

Если же победитель сохранял хоть кроху сознания, то из замка отправлялся его бывший владелец. Он, вежливо попрощавшись с другом-победителем, немедленно отправлялся к друзьям или сразу к сюзерену. Там он начинал жаловаться на ничтожного вора, посмевшего украсть его родовой замок. Ему никто не верил, но, тронутые рассказами несчастного, немедленно давали требуемое количество солдат, и забава начиналась по-новому. Впрочем, замки были хорошо укреплены, а бароны поднаторели в их обороне, поэтому очень редко когда их удавалось захватить. Гораздо чаще происходили стычки в открытом поле.