Рыцарь пустыни. Халид ибн ал-Валйд. Крушение империй

Сразу по прибытии в Иамаму прохвост заявил, что Мусайлима действительно является пророком. «Я слышал, как сам Мухаммад говорил об этом», — лгал он.[122 Ат-Табари: т. 2, с. 505.] И кто бы усомнился в словах этого почтенного сподвижника! Прибытие ренегата резко увеличило авторитет Мусайлимы; и бану ханйфа стали прибывать еще в больших количествах, чтобы принести присягу на верность «Мусайлиме, Посланнику Аллаха»!

И вот Мусайлима и Раджжал образовали зловещий и мерзкий тандем. Раджжал стал правой рукой Мусайлимы, а самозванец не принимал ни единого важного решения без его совета.

Со смертью Святого Пророка Мусайлима полностью подчинил себе бану ханйфа. Люди стекались к нему, и Мусайлима начал устанавливать собственные правила, касавшиеся вопросов морали и религиозного поведения. Он разрешил употреблять спиртное. Он также распорядился, чтобы отец, у которого родился сын, жил в безбрачии, и только в том случае, если этот сын умирал, ему позволялось иметь дело с женщинами, но до тех пор, пока у него не родится новый сын.

Народ начинал верить в то, что Мусайлима обладает чудесной силой, а Раджжал способствовал укреплению этого образа. Однажды Раджжал предложил Мусайлиме в виде благословения гладить по голове каждого новорожденного младенца, как это делал Пророк Мухаммад. Были отданы соответствующие распоряжения. С этого момента всех новорожденных приносили к Мусайлиме, чтобы он погладил их по голове. Историки сообщают, что когда эти младенцы стали взрослыми мужчинами и женщинами, у них на головах не оказалось ни единого волоса! Однако, разумеется, об этом стало известно только после смерти Мусайлимы. Известно множество случаев, когда Мусайлима копировал поступки Мухаммада, однако их результаты оказывались прямо противоположными и катастрофическими. 

Несмотря на то что за Мусайлимой последовали все бану ханйфа, не все верили в его божественную миссию, тем более не верили в нее люди разумные. Некоторые признавали его по соображениям политической выгоды или для того, чтобы добиться повышения, но при этом многими руководило чувство верности племени. Однажды Мусайлима назначил муэдзином, призывающим людей на молитву, нового человека. Этот человек, Худжайр ибн 'Умайр, был одним из сомневающихся. Вместо слов «Свидетельствую, что Мухаммад — Посланник Аллаха», в которых имя Мухаммада должно было быть заменено именем Мусайлимы, этот новый муэдзин во весь голос кричал: «Свидетельствую, что Мусайлима считает, что он — посланник Аллаха».

Однажды некий человек со светлой головой, никогда прежде не видевший Мусайлиму, пришел посетить самозванца. Когда он подошел к двери дома Мусайлимы, он спросил стражника: «Где Мусайлима?» — «Тише! — ответил ему стражник. — Он — посланник Аллаха». — «Я не поверю, что он им является, до тех пор пока не увижу его», — возразил посетитель, которого звали Талхой.

Посетитель встретился с самозванцем.

— Ты — Мусайлима? — спросил он.

— Да.

— Кто приходил к тебе?

— Рахман (то есть Милосердный).

— При свете или во тьме?

— Во тьме.

— Свидетельствую, — объявил Талха, — что ты — самозванец, а Мухаммад — истинный Пророк. Однако самозванец из нашего племени лучше, чем настоящий пророк из племени курайшитов. Впоследствии этот человек сражался на стороне Мусайлимы и умер за него.

У Мусайлимы была отвратительная внешность. Он был низкого роста, но крепкого телосложения, лицо у него было желтого цвета, глаза — маленькие и близко посаженные, нос — плоский. Он был необычайно уродлив. Однако, как это часто бывает с очень некрасивыми и злыми людьми, Мусайлима оказывал неотразимое воздействие на женщин. Они не могли сказать ему «нет». Он был таким талантливым и бесчестным казановой, что ни одна женщина, оставшаяся с ним наедине, не могла отвергнуть его ухаживания или не поддаться воздействию его дьявольских чар.

Однако, направляясь в Йамаму, самозванка Саджах не подозревала об этой стороне многогранной личности Мусайлимы. Вскоре ей суждено было познакомиться с ней!

*  *  *

Саджах со своим войском направлялась в Йамаму. Мусайлима узнал об этом и забеспокоился, так как не знал, каковы ее намерения — враждебные или дружественные. Разумеется, Мусайлима мог разгромить ее армию в сражении, но на некотором расстоянии к западу стоял 'Икрима со своим корпусом. К тому же Мусайлима уже несколько недель ожидал подхода мусульман. Если бы 'Икрима начал действовать, пока он сам разбирался бы с войском Саджах, то он оказался бы в весьма уязвимом положении. Ему пришлось бы одновременно воевать на два фронта, с Саджах и мусульманами. Мусайлима решил покорить Саджах и нейтрализовать ее. Он знал, как с ней обращаться: он поведет себя с ней так, как вел себя с другими женщинами. Он в совершенстве владел искусством обольщения.