Рыцарь с железным клювом

- Да, план твой вполне годится, - твердо сказал Володя. - Давай заново прокрутим все по порядку.

ГЛАВА 14

О ЧЕМ НЕ ЗНАЛ БЕЛОРУС, КОГДА ТОРГОВАЛСЯ С ВОЛОДЕЙ

Как ни уговаривал "отец" и вождь облагодетельствованных промокашек Володю остаться в его коммуне хотя бы на ночь, мальчик поспешил домой, чтобы до прихода отца навести порядок в разоренной бандитами квартире. На самом деле, не встретив дома отца, Володя благодарил судьбу за то, что она подарила ему возможность ликвидировать следы разгрома.

Когда отец пришел, Володя сидел в своей комнате за письменным столом, усердно делая вид, что учит уроки.

- Ну и как ночные съемки? - очень серьезно спросил отец. - Не устал?

- Да что ты! - с кислой улыбкой отвечал Володя. - Все было очень интересно, ты представить не можешь.

- Ну, ну, - как-то странно отреагировал отец. - А вчера вечером звонила мать и очень хотела поговорить с тобой о чем-то серьезном. Она будет звонить сегодня.

У Володи забилось сердце. Ведь с матерью ему нужно было бы договориться о встрече ещё сегодня днем. Возможно, завтра уже будет поздно. И Володя с нетерпением стал ждать звонка. И мама позвонила.

- Я буду у тебя в институте завтра в одиннадцать часов утра, - не слушая, что скажет мать, сразу заявил Володя. - Очень важный разговор. Ты будешь ждать меня? Вот и прекрасно, - и повесил трубку.

Спать он лег очень рано, но заснуть быстро Володе не удалось. То и дело из омута памяти всплывали лица бандитов, их угрозы, вспоминался привязанный к креслу человек с рубцами на теле и опущенной на грудь головой. Вдруг внезапно из-за поворота памяти выруливал на своем рычащем "коньке" Кошмарик и, сверкая кнопками на кожанке, кричал: "А ну, калики-моргалики, пити-мити! Гоните скорее бабки, а то всех вас облагодетельствую, кенты еловые!" И Володя думал сквозь слезы: "Ну зачем я ввязался в эту историю! Ходил бы себе в школу, встречался бы по вечерам с Иринкой, бегал бы с ней в кино и там, в темном зале, сидел бы, держа её руку в своей руке. А теперь уже никогда, никогда я не позволю себе взять её руку! Просто не смогу!" Но тут же в его душе из какого-то крошечного семечка вырастал безобразный злой урод, кричавший Володе: "Да и черт с ней, с этой монашкой! Скоро ты будешь так богат, что перед тобой будут ходить на цырлах все девочки города, страны! Ты станешь властелином Вселенной!" И все Володины тревоги утихали, и хотелось лишь одного - поскорее завладеть "Святым Иеронимом".

В школу Володя, понятно, не пошел. Ровно в одиннадцать он вышел на набережную Невы, серую, не льдистую, приблизился к красивому особняку, где помещался Институт археологии, и с трудом потянул на себя тяжелые дубовые двери. Раньше Володя мечтал стать археологом, чтобы ездить в экспедиции, на раскопки древних городов, а поэтому завидовал своей маме. Но теперь, проходя по коридорам института, где не раз бывал, он смотрел на выставленные здесь амфоры, обломки древних капителей, каменных саркофагов и удивлялся: "Да как же мне могла раньше нравиться вся эта дрянь? Для чего выставили здесь все эти ненужные, некрасивые, склеенные из кусков вещи? По-моему, люди, работающие здесь, просто спятили, если им нравится ковыряться во всем этом старом, уродливом барахле. Ну что от него проку?"

Он уверенно разыскал комнату, в которой обычно сидела мама, отворил дверь и сразу же увидел её, удивительно помолодевшую, с короткой стрижкой, очень идущей ей, в новом, неизвестном Володе платье и благоухающую дивными духами, в которых Володя тут же узнал запах, уловленный им прошлой ночью в квартире Белоруса. В комнате, за столом, находился ещё один археолог грузный бородатый мужчина в очках, сразу же поднявшийся, едва вошел Володя, и поспешно удалившийся из комнаты, пробормотав что-то невразумительное, и мальчик понял, что у мамы с этим типом была договоренность.

Едва бородач вышел, мама жарко прижала Володю к груди, несколько раз поцеловала в лицо, взъерошила ему волосы и жадно посмотрела в его глаза, словно не могла поверить в то, что снова обнимает своего сына. Ее глаза искрились слезами, и Володя едва не разревелся, потому что ему захотелось никогда больше не расставаться с мамой, так любившей его. Но оставаться с мамой без отца он не мог - он ведь и пришел сюда только затем, чтобы соединить их вместе снова, - а поэтому, чтобы не заплакать и не испортить все дело, освободился из объятий матери и, не спрашивая разрешения, развязно плюхнулся на стул рядом со столом, на котором лежали какие-то черепки.

- Ну и что важного ты хотела сообщить мне? - почти что нагло спросил Володя. - Может, ты хочешь предложить мне получить высшее образование где-нибудь в Оксфорде или в Болонье?

Володя видел, что красивые брови мамы медленно поднялись вверх, а глаза округлились, и ему было забавно видеть это. Он почувствовал, что попал в самую точку.