Рыцарь Шато д’Ор

— И вы намерены уговорить меня сделать нечто противозаконное? — в сердцах воскликнул маркграф.

— Собственно, я имею полномочия, — возразил виконт, — только информировать вас, и все. А выводы, которые вы сделаете, и шаги, которые вы предпримете, — все зависит только от вас.

В опочивальню, отшвырнув с дороги слугу, вихрем ворвался де Ферран. Увидев виконта, он смутился и нерешительно произнес:

— У меня всего два слова, ваша светлость, я сейчас же уйду, как только скажу вам нечто на ухо…

— Можете говорить вслух, — сказал маркграф. — Неловко секретничать при гостях…

— Как вам будет угодно, ваша светлость! — поклонился де Ферран. — Тогда я имею честь сообщить, что монахи атакуют замок Шато-д’Ор. В замке пожар. На главной башне зажжен сигнальный огонь для призыва на помощь вассалов…

— О Господи! — выдохнул маркграф, не зная, радоваться этому сообщению или огорчаться.

— Судя по огням, на этот сигнал откликнулись, — продолжал де Ферран, — и не только вассалы. Мои люди насчитали сорок пять огней, это более половины всех замков марки.

— Боже правый! — обезумев от раздирающих его сомнений и ужаса, пробормотал маркграф. — Кому тут желать победы?!

— Я думаю, что вам нужны два поражения, — заметил де Легран дю Буа Курбе. — Победа монахов во главе с епископом и захват графини Клеменции с дочерьми дадут епископу в руки такие свидетельства против вас, ваша светлость, что спасти вас от костра не сможет сам Святой Петр. В случае же победы мессира Ульриха вы вряд ли справитесь с ним так же удачно, как с его отцом при Оксенфурте…

— Да, да! — воскликнул маркграф, сокрушенно качая головой. — Но что же делать?! Что делать?!

— Вы спрашиваете совета, ваша светлость? — поинтересовался виконт.

— Именно так! — злобно сверкнул глазами маркграф.

— Боюсь, что мой совет придется вам не по вкусу, — спокойно сказал виконт.

— И все же! — настаивал маркграф.

— Мой господин, его высочество герцог, — медленно, словно специально желая помучить маркграфа, заговорил виконт, — просил меня передать вам, что в случае, если ваша светлость изволит быть в особом затруднении, он обещает вам свою искреннюю и дружескую помощь… Пятнадцать тысяч воинов находятся сейчас в лагере, разбитом в двух милях от реки. Эти воины, разумеется, если мы придем к соглашению, могут уже завтра оказаться в вашем распоряжении…

— А что взамен? — прошептал маркграф. — Отдать марку герцогу?

— Ну, я не думаю, чтобы это звучало так прямо и грубо… — успокаивающим тоном произнес виконт. — Скорее, речь пойдет о признании покровительства герцога над маркой, только и всего…

— А его величество король? — опасливо поежился маркграф. — Неужели он спокойно перенесет этот шаг?

— Ну, конечно, у него будет повод для беспокойства, не без этого. Однако должен заметить, что у короля как раз сейчас едва ли найдется время, чтобы заняться делами марки. На северо-востоке королевства сейчас очень неспокойно. Боюсь, что вся королевская армия сейчас там. К тому же противник, который противостоит сейчас королю, много опаснее, чем наше скромное, хотя и достаточно славное герцогство. Многие полагают, что если на северо-востоке начнется война, то его величеству вряд ли удастся быстро одержать победу. Кое-кто даже предрекает, что война на северо-востоке не позволит его величеству обрести новую славу. Возможно, что после этой войны ему будет уже нечего перебрасывать для защиты марки… Представьте себе, что будет, если после какого-либо нежелательного для его величества исхода войны на северо-востоке мой повелитель, его высочество герцог, решит, что пора вернуть земли, которые, как известно, были силой отторгнуты от герцогства тридцать лет назад покойным отцом нынешнего короля…

— Это ложь! — перебил маркграф. — Тридцать лет назад мы вернули земли, отторгнутые дедом нынешнего герцога…

— И заодно прихватили солидный кусок нашего берега реки! — усмехнулся виконт.

— Но вся марка никогда целиком не принадлежала герцогам!

— Сейчас это уже не важно, — сказал виконт, — важно, сможете ли вы в случае, о котором я уже говорил, защитить марку от нас?

Маркграф со злобой глянул на виконта. Тот сидел на дубовом кресле, испытующе глядя на собеседника.

— Судить вам, — сказал наконец, после пятиминутного раздумья, маркграф.