Рыцарь Слова

— Мы можем где-нибудь поговорить? — спросила она, ощущая дискомфорт от того, что стоит на улице, где их могли подслушать. — Хотя бы недолго.

Он неуверенно указал на здание.

— Конечно, там, внутри. Годится?

— Нет, только не там, — быстро проговорила Нест. — Где-нибудь еще, пожалуйста.

— Хорошо, — кивнул Джон. — Уже почти полдень. Можем сходить на берег, и я угощу тебя северо-западным ленчем. Похлебка из моллюсков. Картошка с рыбой. Как тебе идея?

— Неплохо.

Он не побеспокоился, что стоило бы предупредить сотрудников. Даже не задумался об этом. Просто повел ее в том направлении, откуда она пришла. Они пересекли Вторую авеню, прошли через Уотерфолл-парк и двинулись на платформу в центре Мэйн-стрит, где останавливался троллейбус, ходивший до берега. Уселись рядом на резную металлическую скамейку и стали ждать, поглядывая в сторону Оксидентал-парка.

— Знаешь, чем я теперь занимаюсь? — спросил Джон. Голос его звучал слабо, как будто издалека.

— Знаю. Работаете на Саймона Лоуренса во «Фреш Старте», — отвечала девушка. — И знаю, какую деятельность ведет «Фреш Старт».

— Это важная работа, Нест. Самая важная из всех, какие у меня были за долгий период времени. Может быть, за всю жизнь. — Он помолчал. — Госпожа сказала тебе про меня?

Нест молча кивнула.

— Значит, ты знаешь, что я больше не Рыцарь Слова.

Она опять подтвердила согласие жестом. Только ты сам в это, возможно, не веришь, подумала девушка, но не стала говорить вслух.

Какое-то время они оба молчали, погрузившись в свои мысли, не замечая шума уличного движения. Это будет непросто, подумала Нест. Он не собирается слушать то, что я скажу. Может быть, просто откажется выслушать. Она как будто заранее видела, как он уходит прочь, не дождавшись самого важного разговора в своей жизни.

— Ты все еще живешь в парке? — наконец спросил он.

— Да. Но дед умер в мае этого года, так что я теперь одна.

На его лице отразилась боль. Он вспомнил, как заходил к ним в гости, выдавая себя за другого. Вспомнил, как общался с ее дедом.

— Мне так жаль, что он ушел. Я его очень любил.

— Его все любили, — согласилась Нест. — Пик все еще там, присматривает за парком. Хочет, чтобы я вернулась и помогала ему, как прежде.

— Должно быть, тебе это очень трудно, — заметил Джон.

— Да, — согласилась девушка.

— Все меняется. Сама жизнь меняется. Ничто не остается прежним.

Она не была уверена, что согласна, но все равно кивнула, не собираясь затевать дебаты на эту тему.

Чуть погодя появился троллейбус, в который они вошли. Росс протянул кондуктору два талона, и они устроились впереди. Троллейбус ехал по холму между рядами зданий, под двухъярусным виадуком, установленным над железной дорогой, а потом повернул направо, следуя вдоль берега к северу. Это была дорога на Аляску. Внутри троллейбуса оказалось шумно, так что они не могли разговаривать и ехали молча.

Остановились на Мэдисон-стрит, вышли и направились к пирсу. В погрузочных доках вдоль Эллиотт-Бэй на фоне неба возвышались высоченные оранжевые подъемные краны. Огромные суда-контейнеровозы стояли на приколе. Некоторые находились под разгрузкой, другие, наоборот, загружали. Траулеры замерли на якоре у пирса: лебедки натянуты, сети вытащены и сложены. Слева от них терминал, поддерживаемый огромным скоплением свай, обеспечивал движение парома между островами и полуостровом Олимпик. Туристические катера с пассажирами сновали вдоль берега, стремясь в каналы, отходящие от соединения между островом Харбор и Думавиш-ривер. Маленькие яхты ярких расцветок с треугольными парусами бороздили серебристо-голубой простор, а рыбацкие лодки заполонили всю гавань, стремясь в открытое море.

Пирс, рядом с которым остановился троллейбус, был самым длинным. Внутри деревянных строений располагались магазины и рестораны. Тот, куда Джон привел Нест, оказался выкрашенным в желтый цвет, по которому красными буквами было написано: «Пирс, 56». Они миновали толпу туристов и вошли в стеклянные двери под вывеской, гласившей: «Устричный дом Эллиотта». Внутри было жарко и душно. Официантка поздоровалась и отвела им кабинку в задней части зала. Отсюда открывался вид на пирс. Нест села напротив Росса и стала смотреть в окно. Редкие облачка не заслоняли солнца, небо сияло лазурью, манило глубиной. Вдалеке, на горизонте, сверкали ослепительно-белые пики Олимпика.

Официантка принесла им воды и два меню, спросив, что они хотели бы заказать. Нест взглянула на Росса, а потом посмотрела в меню, вопросительно подняла брови.

— Две похлебки, две порции рыбы с картошкой и два чая со льдом, — сказал он. Официантка забрала меню и ушла.

Нест снова выглянула в окно.

— Что за чудесный город, — промолвила она.

— Те, кто попадают сюда в ясную погоду, всегда так говорят, — отозвался он, пожимая плечами.

— Мне, похоже, здесь очень нравится.

— Побудь еще несколько дней, тогда разберешься с этим окончательно.