Рыцарь снов

Когда они оказались в здании, Гришильда подождала, пока он не поравнялся с ней.

– Идем сквозь, – сказала она. В руке ее опять оказалась та же серебряная табличка, которую она показывала стражникам у двери. Она проложила дорогу в толпе, и они оказались у ворот, забранных решеткой. За решеткой виден был ряд капсул, соединенных вместе, как бусы. В каждой капсуле двери для входа пассажиров, внутри размещалось четыре человека.

Гришильда показала табличку человеку у ворот. Тот внимательно осмотрел ее, потом протянул руку назад и ухватился за цепочку. Через мгновение подбежал еще один человек в такой же форме. Он в свою очередь рассмотрел пропуск Гришильды, если это был пропуск, потом поклонился, что-то негромко сказал и провел вдоль линии пулеобразных экипажей. Театрально открыл дверь одного из них, подождал, пока они войдут, и снова закрыл за ними.

Спутница Рамсея со вздохом облегчения скинула плащ.

– Хорошо. Здесь безопасно. Одни… больше никого…

Сидений четыре, они слегка наклонены. Она выбрала одно, села и снова закрепила ремень. Потом указала на соседнее сиденье. Но Гришильда не собиралась отдыхать в пути. Напротив, она тут же занялась исполнением приказа Теклы – учить своего псевдослугу языку.

Гришильда обладала твердостью человека, знающего свой долг и намеренного его выполнить. Не успела машина, в которой сидел Рамсей, задрожать, как он уже занимался делом. И понял, что так будет всю дорогу. Не было окон, в которые можно было бы посмотреть на местность и отвлечься от урока. А женщина трудилась добросовестно.

Она не только продолжала показывать на предметы и называть их, но и достала из сундучка пачку страниц, свободно скрепленных в одном углу. Рамсей не мог сказать, служит ли это здесь книгой, но сосредоточился на учении почти с тем же пылом, с каким его учили. Если он научится говорить, то возможно поймет природу этого странного… сна? Почему-то он был уже не уверен, что это сон. Хотя представить себе не мог, что же происходит.

Во рту у него пересохло от повторения слов, но словарь его заметно увеличился к тому времени, когда Гришильда повернулась и нажала на кнопку в стене.

– Поедим, – сказала она ему, – и попьем. Это утомительно – учить с самых азов.

Через несколько мгновений в стене открылись две щели, и из них выскользнули два крытых подноса. Подносы опустились на выдвинувшуюся полку. Рамсей снял крышку со своего подноса и обнаружил в секциях квадрат желтоватого хлеба, что-то похожее на сушеные фрукты (слегка сморщенные груши и персики) и в самой большой секции какая-то похлебка. Вдобавок тюбик. Гришильда показала ему, как снимать крышку с тюбика. Внутри плескалась темная жидкость.

Рамсей зачерпнул ложкой похлебку. Странный вкус ему не очень понравился, но это еда, а он проголодался. Напиток терпкий, похоже на фруктовый сок. Рамсей с удовольствием поел и напился, а Гришильда тем временем называла все блюда и заставляла его повторять за собой. Время от времени, как и во время урока, она качала головой, когда он неправильно произносил трудные звуки.

Хоть его акцент продолжал не удовлетворять учительницу, Рамсей чему-то уже научился. Когда она говорила медленно, он понимал теперь более длинные и сложные предложения. Они кончили есть и сунули подносы назад в щели. Тут Рамсей взял на себя инициативу и задал вопрос.

– Куда мы едем?

– В Килсит, место, куда уезжает госпожа, когда хочет остаться одна, подальше от двора. Оно за границей, не в Уладе.

– А сейчас мы в Уладе?

– Да. А едем в Олироун, страну моей госпожи. Хотя ее собираются отобрать у нее. – В голосе женщины звучала горечь.

– Кто собирается?

– Правители Улада. Они хотели, чтобы она обручилась с наследником Улада. Моей госпоже это не нравится. Но если бы она отказалась, Улад применил бы силу и захватил Олироун. А если она обручится, возможно, будет по-преж­нему править и позаботится, чтобы ее люди не стали слугами империи.

– А этот наследник, с которым она должна обручиться, кто он?

– Он… это был Каскар.

– Но… – Рамсей обдумал услышанное. – Каскар… мертв.

– Я не знаю всех подробностей, – откровенно сказала Гришильда. – Могу сказать только то, что слышала от госпожи и видела собственными глазами. Когда мы не по своей воле явились в Лом, где правит император, моя госпожа пошла к старой императрице. Ее царственное великолепие Квендрида сообщила госпоже какую-то тайну, и у той стало легче на сердце. Вернувшись, она сказала мне, что нам нечего бояться: ей не придется выходить замуж за Каскара.

– Вскоре стало известно, что он умер, скоропостижно, от какой-то болезни сердца. Его на время отнесли в Зал Отдохновения Императоров, прежде чем похоронить в склепе. Моя госпожа не Просвещенная, потому что не могла оставить свою страну и уйти в Рощу, покинув дела мира. У нее есть долг перед Домом и своим народом. Но Путь Просвещенных манил ее, и ей дали кое-что из их знания.

– И вот, узнав, что Каскар мертв, она пошла помолиться, чтобы его не судили строго у Последних Врат, чтобы милосердие смягчило приговор, когда он будет стоять там. И нашла… тебя…

– Я не Каскар.