Рыцарь старого кодекса (СИ)

Отчаянье порой толкает на глупые поступки, и Ханс ощущает себя дураком - в грязной таверне, разговаривающий с пьяницей; поверившим в глупые детские сказки. Каждый ребенок знает - не бывает ни драконов, ни рыцарей, и сумасшедшие с плюмажами могут только веселить ребятишек. Охрана будет смеяться над ним. Каждый, кто был сегодня в таверне - будет, их жены, любовницы, дети, друзья, друзья жен, детей и любовниц, рождая новые слухи.

Принц не должен быть смешным. Король не имеет на это права.

Рыцарь ловит его взгляд и читает, как книгу - скрывать свои мысли Хансу тоже еще предстоит научиться. Рыцарь усмехается, и на миг его взгляд кажется абсолютно, кристально трезвым.

Он говорит:

- Глаза часто лгут, мой принц.

Он говорит так, словно действительно верит. У Ханса перехватывает дыхание, и он уже не кажется себе сумасшедшим или наоборот - свихнувшимся окончательно.

- На балконе остались следы когтей.

Улыбка сходит с лица рыцаря, делая его жестким, и он впервые снисходительно осматривает охрану. Ханс плечом чувствует, как напрягается Грег, готовый отдать приказ.

- Зачем ты пришел ко мне? - рыцарь спрашивает. - У тебя что, нет войска, принц?

Ханс теряется от вопроса, и войско у него действительно есть, вот только привыкшее к совсем другим войнам. Теперь у него есть войско. Слишком рано умер отец.

- Говорят, вы лучший.

- В чем лучший?

Шлем рыцаря не украшен драконьими рогами, панцирь не покрыт чешуей - его кольчуга проржавевшей грудой металла лежит в дорожном мешке рядом со столом на грязном полу таверны, и прислоненный к стене меч выглядит самой обычной железкой, вряд ли выкованной в драконьем пламени. Он всё равно похож на убийцу.

Лучший в убийстве драконов, но Ханс не может произнести этого вслух.

Ответ повисает в воздухе несказанным, ощутимее, чем произнесенный.

- Принцессы, - протягивает рыцарь неприязненно. - Знавал я принцесс.

Говорят, он лучший драконоборец к северу от границы. К югу их давно не осталось, и этот дракон - первый, которого видели за последние сотни лет. Ханс совсем не чувствует себя счастливчиком.

Он перебарывает свою старательно взращиваемую гордость слишком легко для принца. Ханс сглатывает и спрашивает, со стыдной, заискивающей надеждой, проскользнувшей в голосе - какую мог бы понять родитель или влюбленный.

- Вы поможете мне?

Рыцарь сплевывает в сторону, отпивает еще пойла из кувшина и решает:

- Покажешь мне следы когтей. Потом поговорим.

2.

Ханс был уверен, что он опоздает или не придет вообще - пьяница и грубиян, наверняка даже не помнящий их разговора. К его удивлению, рыцарь приходит в назначенный час - пешком, закинув за плечо мешок с кольчугой. Он выглядит даже хуже, чем вчера - со следами прошедшей попойки, перегаром и неровной походкой. Охрана переглядывается, но всё же пропускает рыцаря - и даже молчаливыми их лица красноречивы.

- Не вижу никаких следов, - бросает рыцарь угрюмо вместо приветствия.

Он хочет быть здесь не больше охраны и куда меньше принца, но Ханс уже начинает понимать игру. Он встает ровнее, вытягивая спину, и смотрит рыцарю прямо в лицо, выдерживая мутный взгляд и запах. Принц не должен сдаваться так просто.

- Иди за мной, - Ханс отвечает.

Развернувшись, он идет, не оглядываясь, как должен принц, уверенный, что слушают его приказы. Ханс вовсе не уверен, идет ли за ним рыцарь и не может различить его походку в шагах стражи, но - так должно быть, если он когда-нибудь собирается стать королем.

Ханс не мог уснуть пол ночи, ворочаясь и думая о Лидии - как и много ночей до этого; а, заснув, скоро просыпался от кошмаров. В его снах дракон был огромен, покрыт колючей чешуей и из пасти его извергалось пламя. Дракон выхватывал Лидию прямо с брачного ложа, и его чешуя оставляла на теле Ханса глубокие, саднящие царапины, проходящие к утру. Когти разрывали одеяло, взметая в воздух легкий пух, а искры из ноздрей фейерверком сыпались на покрывала и ткань балдахина. Искры разрастались, охватывая кровать огнем, и Ханс горел, но не мог выбраться, силился рассмотреть дракона, но видишь лишь пламя и Лидию. Она пела.

С той ночи Ханс боится засыпать в своей постели.

Он проходит через свои покои, мимо кровати, и идет дальше - к балкону, лишь краем глаза осматривая балдахин. Кровать цела каждое утро, как и тело, без следов пожара, но он чувствует их отчетливо, будто каждый сон был явью.

Грег уже ждет их, и лишь добравшись до места, Ханс позволяет себе оглянуться.

Рыцарь шел за ним, и Ханс чувствует себя гордым за это маленькое достижение.

Балкон выходит во внутренний двор, и садовник аккуратно подстригает один из кустов сада. На миг Ханс присматривается к нему, вспоминая насмешку рыцаря, и тут же гонит прочь глупые мысли. Лидия бы никогда ему не изменила.

Следы когтей действительно там, не плод больного воображения, исчезнувший утром - как Ханс втайне боялся, вместе с его ранами и горящей постелью. Глубокие полосы раздирают мрамор ограды, и камень закоптился от чьего-то огненного дыхания. Когти прошлись по бортику, почти располовинив одну из колон, и отчетливо отпечатались на полу, у самого входа в спальню.