Рыцарь страха и упрека

Соня давно перестала волновать Павла как женщина. Нет, она ему не опротивела, ему не было стыдно за жену, потому что она хорошо выглядела, поддерживала стройность фигуры и оставалась очень привлекательной. Но Соня перестала его волновать. Началось это еще тогда, когда Соня родила Котика, и Павел прочно усадил ее дома. Он успокоился, радуясь, что теперь вокруг его жены не будут крутиться посторонние мужчины. Бесконечные заботы о здоровье малыша окончательно убедили Павла в том, что Соня полностью погрузилась в домашний мир, в котором самое главное для нее — это дети. Вслед за этим спокойствием пришла скука.

Павел осознавал, что по натуре своей он — охотник, женщина волнует его до тех пор, пока за нее нужно бороться. Борьба за самку, неизбежное при этом соревнование и даже ревность были для него движущими силами. Как только он осознавал, что партнерша готова принадлежать ему полностью, его страсть ослабевала. Ему могла понравиться какая-то женщина, иногда он сам становился объектом охоты, но все это было мимоходом. Случайные связи разнообразили его сексуальную жизнь, поднимали мужскую самооценку, держали в тонусе, но не более того. Павел скучал, ему хотелось праздника, разбега крови, чего-то такого, от чего не спится ночью в предвкушении завтрашнего дня.

Когда он впервые увидел Марину Гонтарь в кабинете у Алены, у которой обычно лечил зубы, ему почему-то подумалось, что с такой девушкой ему бы не было скучно. И не потому, что под халатиком угадывалась образцовая фигура, не потому что у девушки были длинные ноги и матовая персиковая кожа (хотя и все это тоже заслуживало внимания)… Павла удивили ее глаза: темные, нахальные, оглядывающие его без всякой попытки скрыть интерес. Приглядевшись, он заметил, что эти бесстыдные очи ловко, как опытный лазутчик, меняют свой цвет. То они ярко-карие, то мутно-болотные, а то в них вдруг ни с того ни с сего начинает сиять желто-зеленая радуга.

После второго посещения стоматологического кабинета Павел улучил секунду и сделал девушке комплимент с намеком на углубление знакомства. Однако Марина, против его ожидания, скупо улыбнулась и заявила:

— Павел Константинович, я замужем.

При этом бесовские глаза сверкнули таким желтым пламенем, такой готовностью, что Павел почувствовал, как некая сила погнала кровь по венам. Это подзабытое ощущение показалось настолько сладостным, настолько волнующим, что его непременно захотелось повторить. Он принес ощутимую пользу состоянию своей полости рта, вылечив все, вплоть до сущих мелочей одним разом. Свой последний приход он подгадал к концу рабочей смены, подождал Марину на улице и предложил подвезти, куда ей нужно. Девушка не стала торопиться, не бросилась сразу же в объятия к брутальному мужику на шикарном джипе. Но и от приглашения на ужин не отказалась, вела себя вполне раскованно, широко улыбалась, с удовольствием демонстрировала стрижку, которая ей очень шла, но которую во время работы она была вынуждена скрывать под шапочкой.

Теперь, когда ничто не мешало, Павел разглядывал Марину беззастенчиво и тщательно. Ничего такого уж особенного — девушка хорошенькая, высокая, рыжая. Но было в ней что-то, что не позволяет мужчинам спокойно проходить мимо таких женщин. Что именно? Мерцание сережки в маленьком трогательном ушке? Или едва заметная ямочка на подбородке? Или просто обворожительное сияние молодости? Кто знает, да и какая разница? Зачем угадывать тайну женской прелести? Как только приблизишься к разгадке, как окажется, что тайны больше нет, — и очарование растает, и волшебное ощущение бурления крови прекратится само собой.

— Ты мне нравишься, — без всяких обиняков объявил Марине Волков.

Обстановка модного итальянского кафе вполне располагала к таким признаниям. Под звуки классических бельканто в современной обработке, льющихся, казалось, прямо из стен, затянутых в тонкий, с едва заметными узорами шелк, такие слова и слышать, и произносить было приятно. Глаз радовали изящные вазочки, украшавшие стены, букеты засушенных роз, мерцание свечей за круглым, покрытым жемчужного цвета скатертью столиком.

Марина отказалась от ужина, выбрала себе лишь фруктовый салат и кофе латте. Трапезничать без компании Павлу решительно не хотелось, тем более что наедине с этой девушкой у него пропал аппетит. Поэтому он уговорил Марину добавить к салату вкуснейший десерт с цукатами, который назывался «Сицилийская кассата» и бутылочку сухого мартини «Экстра драй». Вино было легким и приятным на вкус, от него глаза девушки заблестели.

— Ты правда мне очень нравишься, Марина, — снова заявил Волков, внимательно наблюдавший за тем, как его спутница отправляет в рот по очереди кусочки бананов, киви и клубники.