Рыцарь страха и упрека

После того, как дело было закончено, Павел получил от Сони необходимые инструкции, и они якобы в деловых целях обменялись телефонами. Новый друг, разумеется, вызвался проводить девушку домой. Теплый майский вечер был прекрасен, и Соня вела себя так, как вела бы любая другая девушка ее возраста, оказавшаяся в компании привлекательного молодого человека: интересничала, старалась блеснуть эрудицией, не избегала показаться перед новым знакомым в самом выгодном для ее фигурки ракурсе. Но продолжалось это недолго, очень скоро Павел взял инициативу в свои руки, много и увлеченно говорил, смеялся, смотрел ей в глаза. Он налетел на девушку хищной птицей. Он будто ее парализовал. Соня чувствовала, что во что бы то ни стало хочет понравиться этому парню, от него шел такой мощный поток чувственной энергии, что Соня волей-неволей испытывала сильное волнение. И когда Павел предложил зайти в кафе и выпить по бокалу сухого вина, Соня даже не подумала отказаться. Бабочки трепыхались где-то в районе живота, она предвкушала момент, когда Павел отбросит свою браваду, когда ему надоест изображать роковую брутальность, когда его внимательные голубые глаза перестанут быть иронично прищуренными, а вдруг станут одновременно сумасшедшими, нежными и влюбленными. Так думала Соня в предвкушении чего-то необыкновенного, в ожидании какой-то особой женской власти, которую она, возможно, получит над этим интересным парнем. Они вышли из кафе, когда уже стемнело — так заговорились. Павел спросил, где она живет, и, крепко взяв за руку, повел в направлении указанного адреса. Перед ее домом Павел остановился, приготовился что-то сказать на прощание, но потом посмотрел по сторонам и, убедившись, что зевак поблизости нет, привлек девушку к себе. Но сделал он это совсем не так, как делали бывшие Сонины ухажеры. В его движениях была такая уверенность, что Соня не смогла даже возмутиться смелостью объятий, слишком уж откровенных для первого дня знакомства. Павел уверенно гладил ее по спине, опуская руку все ниже и ниже, целовал в губы и шею. Соня была настолько же ошарашена таким напором, сколько и возбуждена. Она дрожала всю ночь, ее тело горело, а мысли были только об этом парне — таком непохожем на всех ее приятелей. Она уснула только в четыре утра. На следующий же день отношения с Павлом стали самым главным событием ее жизни, они обрушились на нее как ураган.

Конечно же, в конкурсе Павлу Волкову, выпускнику высшей школы милиции, досталось первое место и все лавры победителя. Соня волновалась, болела за него, естественно, пришла послушать. Выступление ее нового знакомого разительно отличалось от прочих: Соня вообще очень скептически относилась к любой самодеятельности, в том числе и к так называемой авторской песне, и все, что она слышала со сцены, казалось ей смешным, неуклюжим, а то и откровенно халтурным. Павел, в отличие от других, не фальшивил, не пел о присяге, долге и нелегкой службе, к которой были готовы все остальные. Его песня была ритмичной, задорной. Хорошо сыграл и его маленький ансамбль. У Павла был приятный голос, Соне нравилось, как он двигается, нравились его широкие плечи, прищур глаз, насмешливая улыбка. После конкурса он, не подумав спросить у нее разрешения, представил Соню друзьям, как свою девушку, прилюдно поблагодарил ее за помощь в аранжировке и подарил большой букет роз. Внутри букета оказалась маленькая коробочка с дорогими импортными шоколадными конфетами. Соня не привыкла к такому напору, к такой скорости, но критически отнестись к происходящему мешало одно обстоятельство — Павел ей нравился.

Их роман развивался с бешеной скоростью. После окончания милицейского вуза Павел определился на службу, в отдел по борьбе с экономическими преступлениями. Как поняла Соня, совершенно не разбиравшаяся в этой сфере, устроиться именно туда было не так легко, удалось это Павлу благодаря помощи отца, который занимал какую-то должность (она опять же сразу не запомнила) в облисполкоме.

Многое из того, что говорил Паша, ей было не совсем понятно. Соня выросла в женском обществе, ее детство прошло в творческой атмосфере театрального мира, институтские знакомые — не все, конечно, но многие — были примерно того же воспитания, имели те же вкусы, понятия и ориентиры. Практическую сторону жизни в ее кругу обсуждали редко. Разве что девчонки между собой сетовали на то, как стало трудно прилично одеваться. Товаров, конечно, стало больше, появился выбор, но пойди-ка, купи все, что хочется. Ну и Клара периодически ворчала, возмущаясь ростом цен на продукты. Павел был другой, он твердо стоял ногами на земле. И, похоже, свою жизнь он уже как-то распланировал.