Рыцарь света

Когда наступила весна, саксонка полюбила гулять по окрестным лугам вдоль речки Итчен, смотрела на снующие по ней ладьи, а то и уходила совсем далеко, поднимаясь на холмистые возвышенности. Во время этих дальних прогулок спутники госпожи всегда волновались за нее, потому что она уже была в том положении, когда беременным полагался покой. Но Милдрэд никого не желала слушать, она знала свои сроки и была несказанно удивлена, когда однажды без всякой боли ощутила, что подол ее платья стал мокрым, — у нее отошли воды.

Перепуганные спутники тут же уложили ее на траву и послали за носилками. И не успели Милдрэд принести в замок, как у нее начались сильнейшие схватки и стало ясно, что она разродится раньше срока.

Узнав об этом, взволнованный епископ Генри тут же поспешил к ней, опасаясь за судьбу ребенка Юстаса и переживая, как сам племянник отнесется к тому, что случилось такое. Но одна из женщин Милдрэд, встретившая его, сообщила, что ребеночек родился крепеньким и горластым, что он и молодая мать чувствуют себя превосходно, а кормилицу они подыскали еще заранее, так что все в порядке. Разве что… тут женщина как будто замялась, прежде чем решилась продолжить.

— Видите ли, милорд епископ, наша леди совсем не интересуется сыном. Даже когда ее спросили, какое имя ему дать, она только отмахнулась.

Епископ задумчиво щелкнул бусиной аметистовых четок. Он-то надеялся, что рождение ребенка благотворно повлияет на эту женщину, но она осталась такой же нелюдимой. Крики младенца ее только раздражали, и Милдрэд велела обустроить его с кормилицей в дальних покоях и ни разу не навестила. Зато сама она оправилась от родов довольно быстро, что было даже странно при ее хрупком сложении. Уже через неделю после родов она пожелала покататься на лодке и была оживлена и весела, как будто наконец-то избавилась от тягостного бремени. Однако когда ей сообщили, что вскоре прибудет Юстас, вмиг помрачнела и замкнулась, удалившись в свои покои.

Он же примчался, едва получил известие о рождении сына. Причем удержать его не смог даже удачный захват замка Нью-Марш. Не сообщив своему союзнику, французскому королю, о победе, Юстас сел на первый же корабль и отправился в Англию. И когда по его прибытии епископ заикнулся, что принц должен перво-наперво заботиться о войсках в Нормандии, Юстас лишь отмахнулся.

— Вы видели, какого сына родила мне Милдрэд Гронвудская? Это мой долгожданный наследник! И какой крепыш! Даром что недоношенный. И он рыжий, как большинство потомков Вильгельма Завоевателя.

Для Милдрэд же приезд принца был настоящим кошмаром. Ибо едва он увидел ее, как тут же выслал всех, повалил ее на пол, овладел, несмотря на ее протесты, мольбы и слова о том, что она еще не оправилась после родов. Только потом, когда Милдрэд стало плохо, он немного опомнился и вызвал к ней врачей. Несколько дней она пролежала в горячке.

Тут даже епископ Генри не выдержал.

— Юстас, вы можете хоть изредка думать о том, что не все должно делаться по вашей воле? — сказал он. — Вам эта леди нужна живой или мертвой?

Юстас смотрел перед собой застывшим тяжелым взглядом.

— Она нужна мне. Я так хочу ее, что пелена застилает мне взор. Я задыхаюсь без нее.

Да, его любовь была странной, то заставляющей его ползать перед Милдрэд на коленях, то набрасываться на нее, как охотник на жертву. Он считал ее полностью своей, ему нужно было в этом убеждаться раз за разом. Даже когда Милдрэд оправилась, когда сказала, что он ей отвратителен… Он все стерпел. Как бы Милдрэд ни относилась к Юстасу, для него важнее было осознавать, что, даже ненавидя его, она принадлежит ему всецело. И если Милдрэд знала, что имеет влияние на Юстаса, то, конечно, не в тот момент, когда видела в его глазах это пугавшее ее голодное вожделение. Ей даже легче было выслушивать его упреки, что-де она совсем не интересуется ребенком.

— Я родила его вам, что еще надо? С ним все в порядке: он ест и спит, спит и ест. У него есть кормилицы, даже не одна. Не желаете же вы, чтобы я сама кормила его грудью?

Юстас представил подобное и, возбудившись, вновь потянулся к ней. И как Милдрэд ни сопротивлялась, она опять была вынуждена подчиниться. Увы, жажда Юстаса, его непреходящее вожделение изводили ее, а одно только присутствие принца словно высасывало из нее силы. Хорошо, что ей порой удавалось отвлекать его разговорами. Однажды Юстас признался, что у него уже есть ребенок — незаконнорожденная дочь. А где ее мать? Юстас не мог вспомнить. Кажется, умерла. Милдрэд невольно вздрогнула, но продолжала расспрашивать. Узнала, что девочку нарекли Евстахия и что она воспитывается в одном из французских монастырей. Юстас позаботился о ее будущем, когда-то она станет там аббатисой, однако ни разу не навещал ее. Да и что такое дочь? Другое дело — сын! Юстас предложил назвать его Вильямом, в честь его великого предка Вильгельма Завоевателя. Милдрэд безразлично согласилась.