Рыцарь света

Этой зимой Стефан решил вернуться к своему давнишнему плану — он хочет короновать Юстаса еще при своей жизни. Если подобное случится, то Юстас станет помазанником Божьим, а Генрих всего лишь захватчиком, добивающимся свержения законных королей, ибо помазание — божественный акт. К тому же недавно умер Папа Евгений, который категорически выступал против коронации Юстаса, а вновь избранный понтифик, семидесятилетний старец Анастасий IV, довольно равнодушен к политике. Пользуясь благоприятным моментом, Стефан насел на церковников, и в этом ему помогал Генри Винчестерский. В итоге им почти удалось повлиять на примасов. Но тут неожиданно пришло письмо из Ватикана: Папа Анастасий категорически выступил против помазания Юстаса. Оказалось, что Юстас имел глупость еще раньше отправить его святейшеству послание, в коем требовал развести его с Констанцией Французской. Но благочестивый Анастасий категорически против разводов. Достаточно того, что Европу потряс разрыв французской королевской четы, а тут еще и в Англии… Вероятно, Папа навел справки о предполагаемом наследнике Стефана, что-то узнал и решительно потребовал от церковников Англии отказать Юстасу в помазании.

Это привело к разрыву между королем и Церковью. Даже всегда умеющему улаживать споры Генри Винчестерскому не удалось это предотвратить. Стефан, разумеется, разгневался и, подстрекаемый не менее разозленным сыном, решил сместить с должностей немало прелатов, да еще и хотел обобрать монастыри.

— Вот тогда-то вмешался орден тамплиеров. — Гастингс вздохнул, будто сожалел по этому поводу. — Известно, что наш командор Осто де Сент-Омер всегда поддерживал Стефана. Конечно, ордену не пристало вмешиваться в мирские дела, но тут Осто действовал для блага Англии. Он сумел уговорить и короля, и церковников, так что они разъехались с миром, хотя Стефану все же удалось востребовать с Церкви за оскорбление его величества пятьсот фунтов полновесным серебром, что дало ему возможность оплатить новую армию. Как раз кстати, учитывая, что Генрих уже высадился и начал собирать сторонников. Так что вы прибыли в раздираемую войной страну, друг мой, и вам не единожды стоит подумать, ехать ли куда далее или все же…

— Я поеду, — твердо ответил Артур, глядя на огоньки свечей, звездочками отражавшиеся в его темных глазах. — Я поеду в Шрусбери, откуда я родом. Поэтому, сэр, прошу вас как можно скорее освободить меня от орденских обетов. Я не смогу спокойно жить, пока все не выясню. Уж таков я есть. Однако…

Он вдруг замялся, как будто смутившись, но все же спросил:

— Скажите, сэр, вы не выяснили, кто была та женщина, что кричала в церкви? Ну, когда я чуть не женился на недостойной особе.

Но Гастингс лишь развел руками. Если этому парню суждено узнать о ней, то это его личное дело. Сенешаль же предпочел отмолчаться.

Через день Артур прошел обряд выхода из ордена и занялся своими насущными проблемами. Из Святой земли он возвратился состоятельным человеком; с ним были двенадцать человек его отряда, у него имелись средства, чтобы снарядить себя и своих людей в дорогу, и он потратил несколько дней, занимаясь этим. Ибо Лондон, вопреки всем войнам и борьбе за власть, продолжал жить собственной жизнью: товары прибывали и отправлялись дальше, купцы платили налоги, нищие попрошайничали, колокола церквей отбивали часы служб, священники молились за души тех, кто вновь собирался воевать. Эти молитвы о воюющих не прекращались в Англии уже целых восемнадцать лет. Люди привыкли к этому, а рассказы стариков о мирном правлении старого Генриха Боклерка уже казались чем-то почти легендарным.

Через неделю Артур готов был отправиться в путь. Сенешаль Гастингс оказал ему последнюю услугу: дал с собой проездную грамоту с печатью ордена, дабы его не принудили вступить в войска одного из воюющих соперников. И все же когда Артур с всякими проволочками и проверками в пути смог наконец приехать в Оксфорд, его там все равно задержали. Короля в городе не было, однако повсюду чувствовалось напряжение, связанное с подготовкой к войне. Здесь было слишком много военных, слишком много торговцев оружием и кузнецов и царила нервозная обстановка, сопровождавшаяся постоянными проверками. В итоге Артуру запретили ехать дальше и занялись проверкой, чтобы удостовериться в подлинности выданной ему тамплиерами грамоты. Бывшему тамплиеру пришлось отвечать на множество вопросов, приходить каждый день на проверку, доказывать, что он и в мыслях не имел намерения примкнуть к отрядам Генриха или кого-то из поддержавших его лордов. Это длилось почти неделю, и за это время Артур даже видел во время посещения церкви несчастную принцессу Констанцию, которая, кстати, отнюдь не показалась ему странной или помешанной.