Рыцарь света

И он стоял среди них в этом дымном зале, видел всполохи огней на их лицах, видел, как они на него смотрят, — все эти благородные вельможи, пирующие и празднующие победу лишь потому, что он оказался сообразительнее, ловчее и умнее их. Они же, словно забыв об этом, говорили о чем-то несусветном и, кажется, видели в нем только врага. И перед этими людьми он должен душу изливать? Жаловаться на свой недуг, умолять, чтобы они поверили, что он ничего не ведает о том, что их так волнует? Не дождутся! Он сильный и решительный воин, он никого не предавал, они даже пригласили его, чтобы наградить. А вместо этого… Артур почувствовал обиду и возмущение. И даже страх. И этот страх усилил его возмущение. Может, поэтому его голос прозвучал излишне дерзко:

— Милорды, есть вопросы, на какие я не могу вам ответить. И не по моей вине.

— Где список? — подался вперед Глочестер.

Артур даже не взглянул на него.

— Я понятия не имею, о чем вы говорите.

— Может, ты не знаешь и госпитальера ле Бретона? — негромко спросил Херефорд.

Артур не отвечал. Он был убежден, что должен знать этого человека. Но откуда? Где они познакомились? И о каком списке они все время толкуют?

— Послушай, Артур, — начал Херефорд. — Некогда ты отправился по моему поручению к графу Корнуоллскому. Граф уверяет, что ты был там в то же время, что и ле Бретон. После этого госпитальер исчез, а ты сознался, что был в Лондоне и выступал там под его именем. Это неслыханно! И это странно…

— Я не могу вам ничего объяснить! — вскричал Артур. — Но, клянусь честью, я никого не предавал!

— Нет у тебя чести! — гневно воскликнул Генрих. — Ты воспользовался чужим именем, ты похитил документ, от которого зависела судьба многих людей, ты…

— Я помог вам захватить Малмсбери! — выпалил Артур. — Воистину бесчестный поступок! И от кого бы мне слышать обвинения, как не от вас, милорд Генрих! Ибо вы знаете меня лучше, чем кто-либо.

— Я знаю о тебе лишь то, что ты сам хотел мне открыть! — медленно и гневно произнес Плантагенет. — И я тогда верил тебе. Я и после ждал тебя, я обрадовался нашей нынешней встрече. А ты… Говоришь, я знаю тебя лучше других? Ха! Это палачи тебя узнают. И сообщат мне, какой ты на самом деле. Ибо у моих палачей и самые скрытные говорят, как на исповеди. Эй, стража! В подземелье его!

Прежде чем Артура схватили и разоружили, прежде чем вывели вон, Рис незаметно выскользнул из зала и поспешил к коновязи.

Глава 17

Генрих не стал портить вечер, остался на пиру и не пошел в пыточную. Он отложил это на другой день. Но опять-таки не пошел. Совершил молебен в аббатстве, отстоял заупокойную службу за Давида Шотландского, потом отправился в книгохранилище, где ему подали оплетенный в толстую кожу труд монаха Вильяма Малмсберийского. Об интересовавшем его короле Артуре в книге оказалось всего несколько строчек, но Генрих долго просидел над книгой, не поднимая головы, не отводя глаз от испещренной рядами округлых старинных букв страницы. Но не читал. Он думал об Артуре. Не о знаменитом короле, а о парне, которого бросил в подземелье и который ждал пыток. Но его не пытали. Генрих не приказал.

Он сам не понимал, почему тянет. Конечно, попади в свое время к нему список готовых поддержать его вельмож, он бы давно мог поднять в Англии мятеж против Стефана, мог сослаться на их подписи и принудить начать выступление. Но у него не было такого документа, он даже точно не знал, кто все же готов встать за него, а кто остается верен Стефану. И речь шла не о признанных союзниках дома Анжу или Блуа. Речь шла о том количестве баронов и рыцарей, какие могли выставить войско, влиться в ряды приверженцев Плантагенета. А в итоге вышло, что затаились даже ранее признававшие его вельможи. Они перестали отвечать на послания Генриха, поспешили примириться с королем, сражались за него. И все ждали, что в любой миг на кого-то из них обрушится гнев Стефана. Но этого не последовало. Зачем же тогда Артур выкрал список?